– Мне все равно, что ты себе вообразил. – Гончая пожала плечами. Держали ее крепко, но вырваться, пожалуй, можно. Но что дальше? Она одна – их трое. Все вооружены. И у них Майка, а девочке без ее помощи не освободиться.

– Ошибаешься, – рассмеялся Сутулый в ответ на ее слова. – Это тебе только кажется, что все равно. А на самом деле разница между тем, как умирать: быстро или медленно, просто огромная. Я могу сделать так, что ты будешь мечтать о скорой смерти.

С этими словами Сутулый вытянул из-за голенища длинный и узкий клинок и прижал лезвие к щеке Гончей. Подобные ножи продавались в метро практически на каждой станции, их популярность объяснялась тем, что этими ножами было очень удобно резать свиней. Ну и людей, конечно.

– Не трогай маму! – вступилась за Гончую Майка.

Та не ожидала такого от своей маленькой спутницы и, чтобы успокоить девочку, поспешно сказала:

– Не волнуйся, милая. Он меня не убьет, потому что тогда ему придется нести на Белорусскую мое тело. Иначе хозяин не поверит.

– Умная, да? – усмехнулся Сутулый. То, как он это произнес, не понравилось Гончей. Еще больше ей не понравилось, что он не убрал нож от ее лица. – Только мне не нужно тащить тебя целиком. Хозяину для опознания и одной твоей башки будет довольно. Вот ее я тебе и отрежу.

Похоже, он не врал. Дело принимало скверный оборот.

– А с мелкой что делать? – обратился к Сутулому третий похититель, который держал за шиворот Майку.

– В бордель на Цветном продадим. Там малолетки в цене, – не задумываясь ответил тот и вновь повернулся к Гончей: – Мы отвлеклись. Говори, где спрятала остальное бабло, и обещаю, что умрешь быстро, а иначе…

– Отпусти маму и уходи! Все уходите и останетесь живы!

В первый миг Гончей показалось, что она ослышалась. Но нет, говорила Майка! Это был ее голос. И он звучал так, что ему нельзя не поверить.

Сутулый даже подскочил на месте, а его глаза буквально вылезли из орбит от удивления.

– Чего?! – взревел он. – Чё ты несешь, сопля мелкая?!

– Уходите или вы все умрете! – твердым голосом повторила Майка. Она совершенно не боялась Сутулого и его людей, ее спокойствию можно было только позавидовать.

Зато самого Сутулого буквально затрясло от злости.

– Ты… ты думаешь, испугала меня?! – он резко повернулся к Майке. При этом полы его утепленной кожаной куртки широко распахнулись, и Гончая увидела у него за поясом свой «ТТ». Собственный ствол он носил в закрытой кобуре, а отобранный у нее засунул себе под ремень. – Меня многие пугали, но я никого не боюсь! Ни тебя, ни твою гребаную мать!

Сутулый рванулся к Майке, но Гончая остановила его:

– Тогда ты умрешь бесстрашным.

Он прошипел что-то нечленораздельное и бросился обратно. В схватке никогда нельзя терять над собой контроль, нельзя, чтобы ярость застилала тебе глаза. Сутулый не мог об этом не знать, иначе не выжил бы в рухнувшем мире, но сейчас он себя не контролировал. А вынудила его к этому маленькая, но бесстрашная шестилетняя девочка.

Он налетел на Гончую всей своей тушей так, что едва не сбил ее с ног, а заодно и своего подручного, который держал пленницу за локти. Тот непроизвольно подался назад и ослабил хватку. Только и ожидавшая этого момента Гончая не растерялась. Резкий рывок, и вот уже ничто не сковывает ее движений. Освобожденные из захвата руки скользнули по животу Сутулого, прошлись по бокам, и через мгновение левая нащупала ребристую рукоятку «ТТ».

Несмотря на упорные тренировки, Гончая так и не научилась одинаково метко стрелять с обеих рук. Когда пистолет находился в правой руке, пули неизменно ложились кучнее, а когда перекладывала оружие в левую, то порой допускала и промахи. Но при стрельбе в упор промахнуться невозможно.

Выпущенная прямо в бок пуля разорвала Сутулому почку. Он умер практически мгновенно, даже не успев понять, что умирает. Следующим две пули получил его не вовремя разжавший лапы подручный. Все решала скорость, так как Майке по-прежнему угрожала опасность. Поэтому Гончая, не целясь, дважды выстрелила ему в грудь. Он мог и выжить – в метро всякое случалось, но оказать какое-либо сопротивление теперь точно не мог. Реальную угрозу представлял третий похититель, которого Гончая наконец смогла как следует рассмотреть. Он верно оценил свои шансы в перестрелке и не стал стаскивать с плеча помповое ружье, а вместо этого выхватил нож и приставил лезвие Майке к горлу.

– Брось пушку! – визгливо закричал он, безуспешно пытаясь спрятаться за девочкой. – Бросай или ей капец!

Гончая встретилась взглядом с Майкой, но не заметила в ее глазах ни капли страха или волнения. Такой выдержке можно было только позавидовать.

– Все хорошо, милая.

Девочка не ответила, с ножом около подбородка это было невозможно, но прикрыла веки в знак того, что полностью доверяет своей названой матери.

– Ствол бросай! – снова завизжал угрожающий Майке подонок.

Гончая не стала ему отвечать – много чести. Вместо этого она ударила ногой по горящей лампе, отбросив ее в сторону.

Любой свет в темноте приковывает внимание, а когда источник света только один, от него практически невозможно оторвать глаз. Подонок не стал исключением и повернулся вслед за улетевшей в темноту лампой, вооруженная рука отклонилась в сторону, и нож слегка удалился от Майкиного горла. В тот же миг Гончая нажала на спуск. Стрелять пришлось вслепую. Едва отброшенная ею лампа разбилась об стену, Майку и бандита за ее спиной накрыла темнота. Но Гончая запомнила расположение врага и не промахнулась. Надеялась, что не промахнулась!

Оттуда, где он стоял, донесся глухой удар упавшего тела.

– Майка! – крикнула Гончая в темноту.

– Я цела, – донеслось в ответ.

– Он ничего тебе… не сделал? – Только сейчас Гончая почувствовала, как дрожит ее голос.

– Щеку порезал, – неожиданно призналась Майка. – Но это ерунда. Мне уже не больно.

Что?! Гончая подбежала к девочке, обняла ее и принялась целовать. Левая щека Майки оказалась мокрой и соленой на вкус, а когда Гончая провела по щеке языком, то обнаружила на ней короткий горизонтальный порез. Жизни девочки это не угрожало (если только подонок не занес ей в кровь своим ножом какую-нибудь инфекцию!), но Гончая с негодованием представила, каково будет Майке в дальнейшем с обезображенным лицом.

– Надо зажечь свет, чтобы осмотреть рану, – сказала она.

Долго искать не пришлось. Фонарь нашелся в карманах у угрожавшего Майке бандита. Гончая тут же включила его, но сначала осмотрела не названую дочь, а напавших на них похитителей. Все трое оказались мертвы, причем последнему она попала точно в лоб. Гончая отметила это мимоходом, как констатацию фактов, и повернулась к девочке.

В свете электрического фонаря ее рана выглядела не такой уж страшной – Гончая ожидала худшего, а когда она, подобно собаке, слизнула со щеки Майки натекшую кровь, то увидела там лишь неглубокую царапину, которую даже не требовалось зашивать.