Зато он ужасно злился теперь, хоть ничего не обещал Дияре. По глупости, в далекой юности, быть может, он еще где-то оступился, позволив тем другим думать, будто между ними может быть что-то долгосрочное, но сейчас – нет. Они с Дией жили вместе, то есть даже серьезно, но не навсегда. Уж этого он не говорил ей точно!

Впрочем, что это он? Она наверняка знала, что не говорил и не обещал, иначе не уцепилась бы за призрачную возможность удержать рядом. Этого не будет! Другой вопрос, почему он злится. Прямо кипит изнутри, глядя на ее склоненную над тарелкой голову. На эти волосы, что так сладко перебирать, когда она заснет, а он – еще нет. Ей ведь не нужно знать, что он любит ее волосы. Волосы, от которых в скором времени ни черта не останется!

Кифер скрипнул зубами.

Какая же она эгоистка! Хочет, чтобы он вечно сидел с ней рядом и кормил ее с ложки. Или это все спектакль, лишь бы он побыл рядом подольше? Она ведь прекрасно знает, что он о ней беспокоится!

Он стремительно поднялся со своего стула, схватил нетронутую тарелку и швырнул в раковину. Керамика треснула. Дияра подскочила и бросилась в ванную, тихонько, но заметно всхлипывая.

Поль склонился над кухонной тумбой и закрыл лицо руками. Вот и сорвался. Стоит только чуть выйти из себя, как он превращается в чудовище, способное испугать кого угодно. Знал же, что нельзя показывать, какой он на самом деле, что она слишком нестабильна! Но эти страдания над едой ему уже снились.

Видеть, как человека разъедает зависимость, подобно ночному кошмару, от которого не можешь проснуться. Дияра и ее тарелки… Она убивала себя, но чувствовала вину только перед Кифером – за то, что он это видел. И в какой-то момент он ослабил вожжи, перестал давить на Дию, как раньше. Понял, что этим делает только хуже. Чувство вины не менее губительно, просто убивает оно медленнее. Он не хотел сформировать в ней триггер по типу «Поль равно скандал, если Дияра не поест снова». Но это смягчение было ошибкой. Равно как и срыв, из-за которого она рыдала в ванной.

– Дияра, – стучал он в дверь. – Дияра, открой. Тебе не надо меня бояться.

– Уходи, – глухо отозвалась она. – И я не боюсь.

Не боялась, но рыдала так, что никакая вода не способна была заглушить истерические задыхания.

– Открывай. Или я сделаю это сам.

– Я схожу в душ и выйду. Все в порядке.

В порядке не был ни один из них. Кифер просто не мог уйти. Где искать ключи от замка ванной комнаты, он, как и все нормальные люди, не имел ни малейшего представления. Но благо тот прекрасно открывался ножом.

Отщелкнув засов, Кифер параноидально глянул на лезвие и спрятал в ящике комода близ ванной комнаты. Он понятия не имел, что произойдет дальше, и не хотел сюрпризов. Но уже одно то, что мысли Кифера потекли в таком направлении, настораживало. Это ненормальная жизнь, так продолжать нельзя!

Дияра в душевой кабине робко пряталась за скрещенными руками, а глаза ее распухли от слез. И виноват в этом был Поль, он прекрасно это сознавал. Но кроме того он знал, что если вдруг они останутся вместе, то этот срыв не будет последним. Если она не остановится, то однажды он слетит с катушек совсем. Смотреть, как она себя убивает, он просто не сможет. Еще одна причина позаботиться о Дие и уехать.

Найдя себе достойное оправдание, Кифер распахнул дверь душевой кабины и шагнул внутрь. Ничто из его мыслей, к сожалению, не способно было стереть болезненное желание сделать все, чтобы Дияра пришла в себя, чтобы с ней все было хорошо. Возможно, спустя много лет, глядя на нее в окружении детей и мужа, он будет чуточку жалеть о том, что оставил ее, но это единственно правильно. Какое вообще будущее может предложить человек, в жизни не видевший нормальных отношений и к ним не стремившийся?

– Как давно мне врет доктор про взвешивания? – спросил он глухо, притягивая к себе отощавшее девичье тело.

Он старался не думать о том, что, если бы увидел Дияру Огневу без одежды такой, какой она была сейчас, он бы с ней не переспал, а тотчас отправил к врачу. Теперь она выглядела откровенно нездоровой. И каждый раз, занимаясь с ней сексом, Кифер думал о том, что мог бы сломать ее пополам, не прилагая никаких усилий. Иногда ему было по-настоящему страшно быть с ней.

– Не снимай меня с партии, пожалуйста. Я не могу ее потерять сейчас. Не поступай так со мной.

Она всхлипывала, доверчиво льнула к нему. Кифер давно знал, что, отними он у Дияры партию, и у нее вообще не останется никакого якоря. Он знал, что поступает как идиот, доверяя ей свое детище, но карьерные стремления в какой-то момент отступили на второй план.

– Я давно знаю, что вы оба мне врете. Если бы я хотел это сделать, я бы уже отдал эту роль кому-то другому.

– Спасибо.

– Но тебе нужно пройти лечение, – потребовал Поль. Он отстранил ее. Ему нужно было видеть ее глаза.

Глаза, в которых он без труда прочитал ее обещание обмануть его в этом. Ну да ничего, он этот разговор ей припомнит и найдет управу. Но только после премьеры, когда это ужасающее давление спадет.

Она лепетала что-то еще, он почти не слушал. Он уже тогда знал, что она не скажет ему ни слова правды.

43 – 09.2020

Я съехала от Бехчина сразу после разговора с Нестеровым. Потому что осуждение – последнее, что мне было нужно. Когда я явилась в его квартиру во втором часу ночи со спутанными волосами и дикими глазами, все стало ясно без слов. Тем более что Кифер объявил о том, как мы поедем вечером вместе, при всей труппе. Не скрываясь.

Бехчин, оказывается, беспокоился из-за нашей прошлой выходки и реакции на нее Поля. Ведь Кифер у нас монстр! Миша не ложился спать – ждал. Дождался. Он ничего не сказал: просто качнул головой и скрылся в комнате. Мол, и это ты меня отчитывала за связь с бывшей женой? Конечно, после такого я была уверена, что получу выволочку и от Нестерова тоже. Но вышло… как вышло. И я решила в пользу увеличения дистанции: уж слишком я на Мишку положилась, позволила на себя влиять. Как вышло, что я всегда думаю, что другие знают лучше? Потому, что у меня в жизни все наперекосяк?

Теперь я являлась счастливой обладательницей собственного жилья, столбца цифр с долгами и тяжелых мыслей. Чтобы снять квартиру, мне пришлось занять у Светы. Она не отказала, конечно, но посмотрела на меня с сомнением. Потому что мы обе знали, как тяжело мне приходилось на кордебалетном окладе раньше.

Вот и нашелся повод для разговора с Полем, тем более что кое за что он мне должен.

Стуча в дверь его кабинета, я кусала губы. С того самого дня мы не оставались наедине, и теперь я корила себя за то, что позволила Полю эту паузу. Я не готова к его новой стратегии по моему отталкиванию. Нужно хотя бы поговорить. Если он не хочет иметь со мной отношений, кроме рабочих, пусть скажет об этом в лицо. Взрослые люди так и поступают, а уж точно не спят с подругами своих бывших в надежде вызвать должное омерзение! Впрочем, не признать действенность этого потрясающего способа невозможно.