— Иногда любовь бывает опасной, — сказал царь, глянув на белокурую рабыню. — Пусть эту женщину найдут и доставят в Изарат.

— Будет сделано, государь. Я продолжаю искать контакты с вождями кланов ашарди. У некоторых из них могут быть причины недолюбливать Элькурта. А еще им нужны деньги.

— Не жалей золота. Наш блаженнной памяти отец любил говаривать: «Золотая монета сильнее стального меча».

— Еще есть новости из Алмута. Круг магов Гардлаанда заинтересован в сотрудничестве с двайрами. Король Бреш пока раздумывает, потому что часть герцогов против любых контактов с Гардлаандом. Они видят в этом угрозу для Алмута. Особенно сейчас, когда в Гардлаанде может вспыхнуть междоусобица.

— Что магам может понадобиться от этих спесивых коротышек?

— Пока есть лишь предположения, государь. Двайры лучшие в Аркуине строители. Я полагаю, гардлаандцы собираются строить в Хэвнвуде и на захваченных землях Эвра новые крепости. Этому есть косвенные доказательства: в последние месяцы ведущие дела с Гардлаандом работорговцы активно скупают рабов на рынках Изарата. Покупают, как правило, молодых мужчин и опытных ремесленников. Купленных рабов сажают на корабли и отправляют в Румастард. Похоже, им нужно много рабочих рук.

— Если они строят крепости, то против кого?

— Может быть, считают, что мы захотим пересмотреть границы? — ответил Зу-Акир с улыбкой.

— Что еще?

— В городе схвачен какой-то проповедник из Джудеша, который собрал народ и рассказывал о возвращении Кровавой звезды и о скорой войне, которая закончится гибелью мира. Прикажешь казнить, или публичной порки и изгнания будет достаточно?

— Десять плетей и час у позорного столба. Что-нибудь еще?

— Есть еще кое-что, весьма важное.

— Говори!

— Твой младший брат Нинурта дважды на прошлой неделе собирал в своем имении «Яшмовый дом» знатных вельмож и магов. Среди них замечен и старший сын наместника Джудеша.

— Полагаешь, заговор?

— У меня нет доказательств, государь. Думаю, твой возлюбленный брат просто хотел повеселиться.

— Мы знаем, что Нинурта сердцем расположен к нам, но слаб и безволен, и его могут использовать против нас. Выясни, кто именно был на этой встрече и составь для нас список.

— Будет сделано, государь.

— Ты хорошо поработал, — Рашшед показал рукой на Зули. — Скажи, она тебе нравится?

— Востину, у нее великолепное тело и роскошные волосы, — ответил начальник тайной канцелярии, и голос его почему-то дрогнул.

— Ты и впрямь так считаешь? — Рашшад рассмеялся. — Тогда мы с тобой мыслим одинаково.

— Эльфийские женщины прекрасны, государь. Не сочти за дерзость, но мне милее наши красавицы.

— У тебя семнадцать жен, Зу-Акир. Какую из них ты любишь больше остальных?

— Мой господин лучше меня знает, кого я люблю больше жизни, — начальник тайной канцелярии склонился еще ниже.

— Ты любишь своего царя и свою страну, и это хорошо. Мы ценим это. В награду прими этот перстень, — Царь стянул с пальца тяжелое золотое кольцо с нефритом и бросил собеседнику.

— Благодарю государя за щедрый подарок, — поклонился Зу-Акир, ловко поймав перстень.

— Ступай.

Рашшад с наслаждением окунулся в бассейн и, вынырнув, посмотрел на рабыню. Девушка сидела на бортике, красиво изогнувшись в тонкой талии, и перебирала волосы. Царь в два гребка пересек бассейн, положил ладонь на холодное покрытое капельками воды шелковистое бедро Зули.

— Мы хотели подарить тебя, — сказал он, — но не подарили. Ты должна быть нам благодарной.

— Я благодарю царя, — ответила девушка и так посмотрела Рашшаду в глаза, что у того сжалось сердце. Что-то странное было в ее взгляде, что-то такое, чего Рашшад никогда не видел в женских глазах. — За все.

— Тогда поцелуй нас, ну же! — приказал царь, касаясь губами маленького остроконечного ушка.

— От всего сердца, — шепнула рабыня и с неожиданным рычанием вцепилась Рашшаду в шею, прокусив в мгновение появившимся острыми клыками артерию, утаскивая за собой на дно бассейна, вода в котором начала быстро окрашиваться кровью.

* * *

Незадолго до полуночи к воротам роскошной виллы Нинурты подъехали три всадника, несмотря на духоту закутанные в длинные плащи. Стража пропустила их в усадьбу. Двое остались с лошадьми во дворе, третий вошел в дом.

Нинурта, невысокий полный человек с невыразительным лицом и крашеной заплетенной в мелкие косички бородой, сидел у окна на резном табурете. Кроме принца в комнате были еще два человека. Когда гость вошел, Нинурта сразу велел не тратить времени на приветствия, а говорить по делу.

— Они воют, рвут на себе одежды и посыпают головы золой, — сказал гость, худой смуглокожий человек с бритой головой и золотым знаком придворного мага на груди. — Весь город в ужасе. Только и разговоров, что о вампире, убившем бедного царя.

— Ты о моем старшем брате говоришь, Зарашин, — произнес Нинурта. — Имей уважение.

— Да, государь, — маг низко поклонился.

Нинурта отпил из кубка, который держал в руке и посмотрел на застывшего у накрытого стола сатрапа Ширхадана. Сатрап с самым скучающим видом разглядывал выкрашенные алым лаком ногти на своей правой руке.

— Мой подарок сделал свое дело, — произнес Ширхадан, заметив, что новый царь Ашарханда смотрит на него. — Рано или поздно это случилось бы.

— И долго мне еще здесь сидеть? — недовольным тоном спросил Нинурта.

— В бедных кварталах неспокойно, чернь волнуется, испуганная известием о смерти царя, — ответил сатрап. — Как только мои воины наведут в городе порядок, мы отправимся в Изарат, и ты займешь престол.

— Мне придется изображать скорбь, — заметил принц.

— Причем глубокую и самую искреннюю. А еще, ты должен выглядеть испуганным. Твой брат убит вампиром — какой ужас! Такого еще не случалось в истории Ашарханда. — По лицу Ширхадана невозможно было понять, шутит он или говорит серьезно.

— Самое забавное, — добавил до сих пор не принимавший участие в разговоре начальник тайной канцелярии Зу-Акир, — сегодня во время утренней аудиенции мне показалось, что его величество собирался подарить этого гуля мне в знак особой милости. Но почему-то изменил решение.

— Наверное, так распорядилась судьба, — напыщенно произнес Зарашин, подняв к потолку руки.

— Представляю, как ты перепугался, Зу-Акир. — Генерал посмотрел на побледневшего Нинурту. — Не забудь заготовить речь, которую произнесешь на похоронах Рашшада. Она должна быть такой, чтобы все рыдали. Даже я.

— Может быть, мой брат не заслужил такой смерти, — задумчиво сказал Нинурта. — Но дело сделано.

— У нас не было другого выхода, — заявил Зарашин.

— Рашшад был опасен, — Ширхадан взял с блюда на столе кисточку винограда, начал есть. — Твое счастье, Нинурта, что он считал тебя глупцом, только поэтому тебя заживо не сожрали клещи в подземной темнице. Покойный не любил тех, кто мог сравниться с ним в богатстве и любви народа. Он был ревнив и беспощаден. Еще немного, и наша жизнь закончилась бы на колу.

— Все могло