Они искренне думали, что они стоят во главе заговора, вот и пусть за это расплачиваются. Я их щадить не стану.

– Будет ли это разумно? – вздохнул тан Кампос. – Все же королевская кровь, а в государстве и так может начаться брожение.

– Брожение, ферментация… лишь бы не гниение! – огрызнулся Бернардо. – Я не могу оставить их в живых. Либо найдется кто-то, кто решит снова устроить заговор, с этими двумя во главе, либо меня посчитают слишком слабым, чтобы сидеть на престоле. И кто-то попробует меня на прочность. Обойдусь.

Феола кивнула.

И подумала, что есть выход, который не озвучили вслух ни Бернардо, ни кто-то другой. Потому что лучше такого не предлагать.

Можно попросить Хавьера.

Можно попросить Феолу.

Они оба смогут сделать так, чтобы обвиняемые просто уснули и не проснулись. Могут многое сделать. Но… Бернардо не хочет рисковать и спускать волка с цепи. И правильно. Впрочем, у нее выход есть. Но она о нем промолчит.

Даже Амадо не расскажет – зачем? Лишние знания – лишние горести, а ее любимый мужчина и так достаточно настрадался с такой супругой.

Амадо излагал подробности заговора.

Из-за того, что заговорщики тянули одеяло на себя, и получались досадные накладки. Наверное, единственный, кто действовал по плану – это его высочество Рамон Рикардо. Отравил дядю, да и помер вместе со всеми. А остальные изощрялись кто во что горазд.

Вирджиния хотела свободы, ее супруг – денег, мединцы – демонессу и власть, принцы трон и власть… вот и получались накладки. Всех дыр сейчас не закроешь, понятно, допросить кое-кого уже не получится. Но с той же Эвой Марией Вильялобос Амадо поговорил, пока та еще не умерла. Оказалось, одно из похищений Мерседес подстроили как раз мединцы. Хотели украсть девушку и разъяснить ей все в подробностях. И кто, и что, и как ей дальше себя вести.

Почему нельзя было просто пригласить ее к бабушке и все показать?

Потому что этим – не напугаешь. А мединцам надо было начинать запугивать свою марионетку. Чтобы она была податливой и управляемой.

Феола попытку похищения пресекла.

Повезло.

Мерседес и тана Мальдонадо на совете не было. Им хотелось побыть вдвоем, да и что они могли бы сказать по существу дела? Они же не знали всей картины, вот и не надо их тревожить.

Просвистела мимо смерть – и хорошо, что мимо.

Понятно, все, кто помогал раскрыть заговор, без награды не останутся. В зависимости от желаний.

У Амадо – повышение и поместье в подарок. А то жить на жалованье семейному человеку несолидно. Феоле – дом в столице. Чтобы было, где жить. Вряд ли она захочет делить дом с Альбой, а той… пусть ей хоть их дом остается, все же туда и ее родители вложились. Пусть живет, когда из монастыря выйдет, и Карлос к ней вернуться сможет, после путешествия. Может, и жену туда приведет, кто знает?

Феола вежливо поблагодарила.

Для шамана деньги не главное, она и так может их получить в любом количестве. Но – приятно. Амадо тоже был доволен. Особенно когда Бернардо пообещал лично вести невесту к алтарю. В качестве любезности. И отца ее рядом нет… хорошая замена получится.

Хавьер тоже получал отдельное поместье. И тоже дом в столице для Треси.

Досталась земля и Серхио Вальдесу. А Мерседес и тану Мальдонадо Бернардо пообещал свою протекцию. Для художников это важно.

Тан Кампос мог оставаться на своем посту, сколько ему захочется. Денежную награду, причем нескромную, и орден, он получит. А поместья у него и самого есть. Если захочет – попросит.

Дополнительное финансирование получал и Храм. Бернардо мог себе это позволить. Сколько мединцев раскрыли – и они не бедствовали, о, нет!

– А что будет с остальными мединцами? – поинтересовалась Феола. – Сколько их сейчас на попечении закона?

– Несколько сотен, – отозвался епископ Тадео. – И устроена судьба только двоих. Даже – одной.

– Бенитесы, – пояснил Бернардо. – Лидия Бенитес человек, мединец только ее дочь, Эллора. Они получат дом, титул и содержание. Я их возьму ко двору, тетушка не против.

– А остальные? Убьете?

– За кого ты меня принимаешь? – возмутился Бернардо. Наткнулся на скептический взгляд Феолы и вздохнул. – Может, и правильно было бы. Убить – и никаких проблем. Но не хочу. Больше половины ни в чем не виновато. Вот Валенсуэла, есть те, кто принимал участие в заговоре, но есть и совсем дети. Они и не знали ничего, им не доверились. За что их казнить? Более того, когда их просили помочь, защитить столицу, даже против своих, они пришли. Пусть не понадобилось драться, но ведь они были готовы. И сражаться, и умереть. Так что – пригодятся в хозяйстве.

– А оставить на свободе – не начнут гадить?

– Храм займется этим, чадо, – важно проговорил епископ Тадео. И улыбнулся уже вполне человечески. – Священников хватает. Приставим к каждому мединцу персонального, подумаешь – несколько сотен! Кто-то, может, и в монастыре останется, кто-то в мир вернется. И будем их учить, направлять, помогать – они ж не виноваты, в большинстве своем. Да, их родители попались демону. Но не всегда по своей воле, как те же Бенитесы. Церковь не станет рубить все головы, мы обязательно разберемся, кто прав, а кто виноват. И отвечать виновные будут не за жабры, а за конкретные дела. А еще его величество высказал здравую мысль. Потому часть мединцев отправится служить во флот.

Феола энергично кивнула.

А ведь и правда, сродство к магии воды у них… вживленное, но рабочее! Течения, бури, ураганы… те же корабли поднимать, те же рифы и мели разведать, на карту нанести – им цены не будет! Если с умом подойти, окажется, что демонесса еще и пользу людям принесла.

Это хорошо.

Но с Адэхи она еще посоветуется. Так надежнее будет.

Глава 8

Мануэла Эсперанса Валенсуэла от жизни ничего хорошего не ждала, равно, как и ее брат.

Родители мертвы.

Они с Адрианом живы, живы и Кальдероны, но надолго ли?

Неизвестно.

Захотят – и убьют их в любой момент. А что такого? В глазах людей они нечисть, чудовища, монстры. Чего с ними церемониться? Дави и все тут!

Более того, они – монстры, которые едва не уничтожили Римат, а может, и всю Астилию. И король у них на счету. И… и вообще.

Мануэла получила хорошее образование. И знала – человеку намного проще уничтожить непонятное, чем постараться его понять.

Родители.

Брат…

Мануэле не хотелось даже думать, что именно с ними сделают.