и политиков в несправедливом правлении. Но это ничего не изменит. Равно как, на мой взгляд, и не отменит принятие новых бесчеловечных законов. Лучше начать понимать наше время и использовать растущие силы во имя мира и благополучия. Вы согласны?

Робин и Бриджуотер согласились, но Торн возразил:

– Вы излагаете теорию ветров и волн. Но в какой, по-вашему, порт мы направляемся?

– Хороший моряк готовит свой корабль к любому ветру, который может подуть. Особенно во время шторма.

– Вы ожидаете такого?

– Да, – уверенно сказал Ротгар. – Возможно, даже урагана.

Конечно, они не говорили напрямую о душевном здоровье короля. Это было бы равносильно государственной измене. Но эта тема читалась между строк.

Король мог быть упрямым, особенно в расстроенных чувствах. Несмотря на то, что он прислушивался, а в какой-то степени даже был под влиянием парламента, все равно мог серьезно осложнить управление государственным кораблем. Если он окончательно сойдет с ума, то сможет потопить их всех. Особенно столкнувшись с какой-то серьезной угрозой.

В целом Торн согласился с тем, что было бы разумно разработать план для предотвращения такого развития событий. Но, черт возьми, для этого ему придется объединить усилия с маркизом Ротгаром.

Белла попросила Китти обязательно разбудить ее пораньше. Она поднялась с постели, когда на улице было еще темно, и пошла завтракать на кухню. Ей нужно было поговорить с Пег о планах на будущее. Она хотела сделать это и выйти из дома до того, как весь город проснется.

На кухне, как всегда, было чисто. На стене под потолком висели сверкающие медные кастрюли и ароматные травы. Большой чайник, как всегда, стоял у самого огня, готовый в любой момент закипеть. Белла сама накрыла простой деревянный стол для завтрака и выбрала из корзинки еще теплую булочку, купленную в ближайшей пекарне.

– Чему мы обязаны таким удовольствием? – спросила Пег с лукавой усмешкой. Она тоже села за стол и наслаждалась хлебом с ветчиной и чаем. Рядом с ней устроились Эд Грейндж и Китти. Энни отсутствовала – она покупала шоколад для Беллы.

– Надо обсудить наши планы, – сказала Белла, намазывая хлеб маслом. – Я собираюсь снова стать самой собой, Беллой Барстоу.

– Что ж, хвала Господу за это!

– И, вероятно, захочу переехать из Лондона. Как бы вы к этому отнеслись?

Пег отхлебнула свой крепко настоенный чай, и губы Беллы скривились, будто она тоже почувствовала его вкус.

– Меня и здесь все вполне устраивает, – сказала Пег наконец, – но я не возражаю против переезда в другое место. Но имейте в виду, только внутри страны. Я не поеду в чужие края, где не буду знать, о чем говорят люди или что я ем. Всякие там улитки… – добавила она, содрогнувшись.

– Мне бы это тоже не понравилось, – сказала Белла.

– И нам нужно присматривать за Эдом, – сказала Пег, нежно кладя руку на плечо парня.

Белла почти забыла про Эда во всей своей суматохе. Но Пег с Эдом стали уже словно мать и сын.

– Конечно, Эд тоже поедет с нами, – сказала она.

Энни принесла горшочек с шоколадом и сказала:

– Мы с Китти сможем побыть с вами некоторое время, мисс, если вам это понадобится.

Белла улыбнулась ей.

– Вы очень добры, но я не хочу отрывать вас от кавалеров. И надеюсь потанцевать на вашей свадьбе, прежде чем покину город.

Энни улыбнулась, и в ее глазах засверкали звезды.

– Тогда мы сыграем ее поскорее, мисс. Мы договорились, что какое-то время будем жить все вместе.

– Какая отличная идея. – Белла налила себе шоколад и снова повернулась к Пег. – Я не знаю, куда отправлюсь, но точно не в места рядом с Карскортом.

– Это меня не беспокоит, дорогая. Как я уже говорила, мне хотелось бы побольше узнать об Англии. А что с Дувром? – спросила Пег, глядя на Беллу поверх своей чашки.

– Я ездила туда по делам, Пег. – Белла молилась, чтобы выражение ее лица ничего не выдало.

– А потом? – спросила Пег.

– Еще по кое-каким делам.

– С мужчиной.

– Пег…

– Я не ваша мать, знаю. Но вы так молоды, дорогая моя, и в вас всегда было что-то от мартовского зайца.

– Что? Вы думаете, я совсем потеряла рассудок?

– Нет, но даже в детстве вы предпочитали бегать, а не ходить, прыгать, а не стоять на месте. – Пег улыбнулась. – В своей непоседливости вы больше походили на мальчишку. Больше были похожи на парня, чем ваш брат, – сказала она с отвращением. – В любом случае из-за этой неугомонности вы и отправились на то свидание, которое привело ко всем неприятностям, не так ли? Вы не были влюблены в этого молодого человека. Вам просто понравилось это приключение.

– Вы, конечно, правы, но я извлекла из этого урок.

Брови Пег поползли вверх.

– Ну хорошо, в моем недавнем приключении тоже было немного мартовского безумия, но это было необходимо. И оно того стоило.

Несмотря на боль в сердце, Белла с наслаждением вспоминала позор Огастуса.

– Тогда хорошо. Однако, что касается переезда, то вам придется решать этот вопрос самостоятельно. Возможно, стоит спросить совета у любезного мистера Клаттерфорда.

– Он бы хотел, чтобы я поехала в Танбридж-Уэллс.

– И что в этом плохого?

– Я с опаской отношусь к маленьким модным городкам. По правде говоря, я не знаю пока, чего именно хочу. Но как только Китти и Энни выйдут замуж, мы тут же уедем. Думаю, будет лучше держаться подальше от леди Фаулер и ее последователей.

– Тогда почему бы нам не уехать прямо сейчас?

– Потому что я должна попытаться сделать хоть что-то для их безопасности. – Белла вздохнула.

Она вышла из дома и прошла некоторое расстояние до дома леди Фаулер пешком, чувствуя себя неуютно на темных, пустынных улицах. Однако она добралась благополучно и вошла с черного хода, через кухню, напугав этим всех слуг.

– Я рано проснулась, – небрежно сказала Белла, – вот и решила зайти. Так много еще нужно сделать.

Кухарка и горничная непонимающе посмотрели на нее, и она вышла из кухни. Белла знала, что никто из них не стал бы вмешиваться в дела наверху. Слуги никогда не задерживались в этом доме надолго. Леди Фаулер всегда была занята – ей нужно было заботиться о многих людях. А все эти люди были слишком бедны, чтобы оставлять небольшие денежные суммы, как было принято в других домах, в награду за работу слуг.

Белла проскользнула к комнате, в которой располагался станок, и обнаружила, что дверь заперта. Когда ее стали запирать на ночь? Она поднялась наверх, разъяренная и встревоженная. Теперь ей нужно было придумывать причину, по которой