ибо и времена были нынче трудные. Некоторым необходима была его помощь в рассмотрении дел в судах. И Торн знал, что мог бы помочь, ведь влияние может изменить направление рассмотрения дела. Однако он никогда не делал этого, если только не видел серьезной несправедливости. Торн хотел бы помочь каждому отчаявшемуся. По правде говоря, в надежде, что в конце концов они перестанут приходить. Но с таким же успехом он мог бы попытаться осушить Темзу.

Когда Торн разбирался с просителями, то даже обижался на Робина, который невозмутимо следовал за ним по пятам. На пороге своего дома Робин тоже мог столкнуться с подобным, но не в таких масштабах. Граф – это не герцог.

Теперь, когда они с Робином входили в Маллорен-хаус, Торн чувствовал себя настороженным и не в своей тарелке. У них забрали шляпы и перчатки и провели в небольшую комнату. Каким-то странным образом она напомнила ему гостиную в трактире Апстона. Стены выкрашены в оттенок слоновой кости, а не побелены, и картины выглядели гораздо красивее, но в целом обстановка была вполне уютной. Языки пламени танцевали в очаге, встроенном в мраморную каминную полку. Огонь мог обогреть всех – и короля, и крестьянина.

Перед камином стояли диван и два кресла. В другом конце комнаты был накрыт скромный стол на четверых.

На четверых?

Ротгар встретил их в простой, удобной одежде. Его единственным украшением было кольцо с печаткой и довольно крупным бриллиантом. Кольцо, как выяснилось, было подарком от жены Ротгара, и он носил его как обручальное. Раньше Торну это показалось бы забавным, но теперь, когда Белла не выходила у него из головы, он задумался, нет ли у него самого соблазна надеть такое кольцо себе на палец?

Белла, однако, не смогла бы позволить себе сделать такой великолепный подарок. Жена Ротгара была графиней Аррадейл и достаточно богатой женщиной и могла позволить себе бриллианты. Она была идеальной женой для Темного маркиза, и герцогу Айторну следовало бы жениться на подобной леди.

Торн собрался с мыслями и поприветствовал хозяина, радуясь тому, что оделся в том же простом стиле. Разговор сразу же пошел непринужденно – говорили о скаковых лошадях и художниках, изобретениях и механизмах. Раньше Торн задавался вопросом, не был ли интерес Ротгара к часам показным – ради связи с королем, – но сейчас он понял, что это явно было не так. Ротгар искренне интересовался хронометром мистера Харрисона.

Так же как и Торн, но он считал этот прибор техническим прорывом для морской навигации. Ему никогда не приходилось отплывать от берега достаточно далеко, но способность точно ориентироваться в океанах была великим достижением. Торн поймал себя на мысли, что ему по-настоящему нравится дискуссия, и решил не сопротивляться этому.

Объявили о прибытии еще одного гостя.

Это был герцог Бриджуотер.

Все поклонились, и Торн был заинтригован. Бриджуотер был достаточно молодым герцогом, почти такого же возраста, как и он. Еще несколько лет назад герцог вращался в светских кругах, но после разочарования в любви удалился в свои северные поместья и все свое время тратил на развитие водных каналов. Это делало его эксцентричным до безумия, особенно учитывая то, что он был известен как Бедный герцог, и поэтому должен был экономить ради финансирования работы. Однако теперь по его каналам можно было дешево доставлять уголь на рынок. Из-за этого начал преобразовываться и изобретаться новый транспорт. И люди поменяли свое мнение о герцоге Бриджуотере.

Он по-прежнему был невзрачным человеком: худощавым, бледным и выглядел болезненным. Герцог вел себя не всегда уверенно, но Торн знал, что это только тогда, когда дело касалось вещей, не интересных ему. Однако ум герцога был острым в вопросах, которые его волновали.

Мужчины сели за стол, который накрывал один, по-видимому, очень сдержанный лакей, и поговорили о политике, государственном управлении и инженерном деле. Торн продолжал получать удовольствие и, в конце концов, понял, что это потому, что сейчас он находился среди равных себе.

Был ли Бриджуотер приглашен также по этой причине? Дело было не только в высоких титулах, хотя это формировало общую точку зрения. Мужчины были абсолютно разными, но, несмотря на это, сходились во взглядах по многим вопросам.

Все они были хорошо осведомлены о ситуации в целом, а, если кому-то не хватало знаний в каком-то вопросе, ему не нужно было притворяться в обратном. Что касается политики, то все понимали, как работают сложные механизмы парламента, влияния, денег, торговли и международных связей. Казалось, все они сходились во мнениях о том, что было важно, а что нет.

Ротгар, однако, был среди них явным лидером. Он был на десять лет старше, и это время он потратил на изучение подобных вопросов при правлении двух разных королей.

– В истории бывают поворотные моменты, – сказал он, когда мужчины потягивали бренди после ухода лакея. – Продвижение европейцев в восточное Средиземноморье во время крестовых походов. Эпоха Возрождения. Реформация. Я верю, что мы стоим на пороге еще одного такого поворотного момента. Хотя последствия от этих событий, в конечном счете, были положительными и необходимыми, безболезненно они не прошли ни для одного человека, пережившего их.

– А как же эпоха Возрождения? – спросил Торн.

– В основном все было безобидно, но перемены разрушают. Многие обнаружили, что в каких-то традиционных занятиях больше нет необходимости. И так бывает всегда. Рассмотрим вращающееся колесо.

Торн надеялся не показать, что не понял, при чем здесь вращающееся колесо.

– Прядильная машина, – сказал Робин. – И скоро в кустарях-прядильщицах не будет необходимости.

– А дальше это приведет к тому, – сказал Бриджуотер, – что и в частных ткачах тоже отпадет необходимость. Я этого не одобряю. Весь уклад жизни будет разрушен.

– Ваши каналы тоже влияют на работу возчиков и погонщиков вьючных лошадей, – сказал Торн.

– Тоже верно.

– Как и Кнуд[15], мы бессильны остановить любое новое течение, – сказал Ротгар.

– Но на новое течение можно повлиять, – заметил Торн. – Возвести буны и волнорезы. Или даже более прочные конструкции.

– Даже в этом случае следующее сильное течение способно смести все постройки.

– Нет, если они правильно спроектированы, – заявил Бриджуотер.

– В любом случае, – сказал Торн, – всегда лучше быть готовым к водной стихии. Изучить ее и пытаться использовать. Бессмысленно бороться с сильными ветрами.

– Как ветряная мельница, – сказал Ротгар. – Мы должны понять и использовать новое веяние нашего века.

Торн почувствовал раздражение от того, что понял: Ротгар все это время подводил их к такому выводу.

– Мы можем бесконечно искать причины происходящего. Например, обвинять наших философов в том, что они задают неприятные вопросы, или наших монархов