Союза, граждан третьих стран или лиц без гражданства, проживающий или проникший для выполнения задания в СССР по легальным или нелегальным каналам и находящийся в Советском Союзе на нелегальном положении. Нелегалы по правовому положению в разведывательных органах своей страны подразделяются на разведчиков-нелегалов и агентов-нелегалов»[164].

Лично я с подобной трактовкой не согласен. Выходит, любой урка из уголовной среды, бежавший из колонии и проживающий в своей собственной стране по чужим документам, то есть «нелегально», но который вдобавок к своим уголовным подвигам попал еще и в сферу деятельности вражеской разведки и выполнял за свои подлые сребреники их подрывные поручения по своей прямой воровской специальности (типа воришки Евгения Капустина), сразу же, автоматически переходит в разряд «агентов-нелегалов»? Бред какой-то. Здесь есть, правда, спасительная оговорка в начале фразы – «специально подготовленный» агент, но ведь эту «специальную» подготовку агента можно организовать где угодно, а не только за рубежом.

Не знаю, как сейчас, но в советские времена на просторах нашей страны бесследно растворялись порядка двух тысяч иностранцев ежегодно. Ничего криминального с ними в большинстве случаев не происходило, и на нелегальное положение они тоже не переходили. Просто тогда еще не было системы централизованного персонального учета въезда и выезда иностранных граждан на основе компьютерного анализа данных – было известно лишь общее количество въехавших и количество выехавших через пункты пограничного пропуска, а разница в их численности как раз и составляла этот показатель «пропавших без вести». При этом важно заметить, что через пограничный пункт на восточной или южной границе к нам мог въехать какой-нибудь Джон Смит, а на западной с тем же фото, но в другом паспорте – совершенно спокойно выехать Джим Бейкер, лишь бы у него была отметка о въезде в страну.

Могу высказаться по рассматриваемому поводу вполне уверенно: последний полноценный иностранный агент-нелегал был выявлен и разоблачен в СССР в 1961 году, позднее таковые экзотические фигуры на отечественном контрразведывательном горизонте уже не светились. Особо подчеркиваю во избежание недопонимания и возможных упреков в некомпетентности суждения: именно специально подготовленный агент иностранного государства, переправленный в нашу страну с разведывательной или разведывательно-диверсионной целью по нелегальным каналам («заброшенный лазутчик»), но никак не разнокалиберные остаточные агенты или «засевшие под корягу» пособники вражеских, а также бывших союзных спецслужб военного и послевоенного времени, проживавшие в СССР по чужим документам (то есть «нелегально») и периодически выполнявшие задания своих хозяев с использованием оговоренных с ними способов связи. Поэтому зрелищно очень привлекательная для рядового обывателя киноистория под названием «Ошибка резидента» вкупе с уже куда менее правдивыми, но зато очень яркими и красочными художественными фантазиями в трех послесловиях к этому фильму («Судьба резидента», «Возвращение резидента» и «Конец “операции резидент”») могла в действительности происходить в Советском Союзе лишь до 1961 года, в крайнем случае – до 1963 года.

Это не мои досужие домыслы, а всего лишь вольный пересказ того, что прозвучало из уст В. А. Крючкова в 1987 году в Свердловске в узком кругу начальников органов безопасности ряда областей нашей страны. Они приехали сюда для участия в расширенном оперативном совещании руководящего состава органов государственной безопасности Уральского и Восточно-Сибирского регионов, в котором приняло участие более 800 работников органов КГБ шести областей РСФСР. Именно на Урале (то ли в Свердловской, то ли в Челябинской области) и был найден и обезврежен этот самый «последний из могикан», который был направлен из-за рубежа с целью добычи атомных секретов СССР. Так ли это было на самом деле, судить не берусь, но само высказывание Крючкова я запомнил хорошо. Кто интересуется, может кое-что дополнительно почерпнуть здесь[165].

Кстати, само оперативное совещание запомнилось мне очень многим. Начиная от проживания вместе с В. А. Крючковым на бывшей вилле маршала Г. К. Жукова, которого «коварный деспот» в очередной раз сослал из Москвы командовать всего лишь захудалым округом, на сей раз УрВО, и заканчивая посещением Свердловского областного управления КГБ, которое по размаху своей деятельности превышало не только многие краевые, но и некоторые республиканские управления КГБ. Один вычислительный центр управления, полностью оснащенный отечественной вычислительной техникой (ЭВМ типа «Урал»), причем оборудованный до уровня создания АРМ (автоматизированного рабочего места) оперработника, производил в то время очень внушительное и неизгладимое впечатление. Как, впрочем, и огромный зал с аппаратурой непрерывного прослушивания в автоматизированном режиме поставленных на оперативный контроль телефонов (любимое мероприятие «Татьяна» в оперативной практике всех контрразведчиков)…

Очень запомнилось также посещение свердловского Научно-производственного объединения «Машиностроительный завод им. М. И. Калинина» и Научно-производственного объединения “Автоматика”», выпускавших ракетные комплексы и ракетные системы различного назначения и базирования. Первым предприятием руководил, насколько мне помнится, будуший «гэкачепист» А. И. Тизяков, очень авторитетный в кругах ВПК специалист оборонной отрасли.

Когда я сидел в президиуме этого совещания, с интересом смотрел на присутствующих в зале, слушал их очень толковые и содержательные выступления, мне вдруг в голову пришла шальная мысль из разряда крамольных: «А ведь большинство из вас, ребята, контрразведчиками, в строгом смысле этого слова, за отведенные вам 25 лет службы так и не станет». Ибо многие из вас вряд ли смогут «вживую» увидеть иностранного разведчика, каким, к примеру, я сам был во Франции. Скорее всего, удастся вам это постичь только по прочтении специальной литературы, да еще, может быть, при просмотре кадров оперативной съемки. Кто-то из вас, в лучшем случае, может быть, на вражеского агента наткнется, это уже ваше большое оперативное счастье. Но ведь без прямого противоборства контрразведчика именно с разведчиком, а не с завербованным им самим или его коллегами агентом, настоящего контрразведчика из вас при всем вашем старании и стремлении не получится. Но где же ему, этому коварному иностранному разведчику легальной резидентуры в Москве, причем в отсутствие собственных разведчиков-нелегалов, было взяться здесь, в наглухо, полностью закрытом регионе Советского Союза?

Когда через Томскую, Свердловскую или Челябинскую область транзитом проезжал из Владивостока, Находки или из Улан-Батора с тем же Пекином какой-нибудь ранее установленный или только что выявленный «разведчик-маршрутник» (осуществляющий, по преимуществу, визуальную разведку с элементами использования портативных образцов оперативной техники), это уже само по себе становилось важным событием для сотрудников областных управлений, истинным праздником души и тела для местных чекистов. Этого бесценного иностранного кадра так нежно, так бережно «обкладывали» со всех сторон, что чего-то большего из факта его проезда по подмандатной территории выжать было просто невозможно в принципе. Каждый его шаг, жест, движение, поза, гримаса, поступок, действие фиксировались и подвергались самому скрупулезному и всестороннему анализу. Помимо всего прочего – это был еще и хороший повод отладить боевое взаимодействие сотрудников различных подразделений КГБ из