Во сне Веронику преследовало все то же довоенное видение. Измотанная, она пыталась заставить себя заснуть, но образ падающего на землю Томаса, обмякшего и безжизненного, снова и снова возникал в ее утомленном сознании. И однажды он заставил ее достать корзину из гардероба.

Когда холодный и мрачный февраль подходил к концу, Вероника решила исследовать гримуар. Оставив камень на месте, она уселась на кровати и, открыв книгу, попыталась расшифровать выцветший и местами запачканный текст.

Далеко Вероника не продвинулась, поскольку оказалась не сильна во французском, вдобавок книга была написана устаревшим языком. Но все же она сумела разобрать рецепты зелья и ингредиенты, которые могли быть полезны. Были здесь также описания заклинаний с конкретными рекомендациями по использованию трав и сжиганию свечей. Ничего из этого не показалось Веронике более реальным и полезным, чем старинное и довольно глупое руководство по алхимии, которое она как-то нашла в библиотеке лорда Давида.

Таил ли гримуар в себе настоящую силу, как предполагал Яго? И было ли что-то еще, что она могла сделать, чтобы защитить Томаса, кроме того, что каждое воскресенье они возносили молитвы в деревенской церкви?

– Дело в том, – сказала Вероника Уне, которая сидела, глядя на нее, пока девушка переворачивала ветхие страницы старинной книги, – что я должна стать ведьмой, но я не знаю, как это сделать.

Собака моргнула и легла, положив голову на лапы.

– Это не твоя проблема, не так ли? – Вероника осторожно закрыла гримуар и положила его обратно в корзину. – Похоже, мне нужна другая книга.

В Свитбрайаре была богатая библиотека, книги для которой собирались лордом Давидом и его отцом, лордом Уильямом. Несколько ценных экземпляров были добавлены Морвен, для них было отведено отделение в застекленном шкафу. Вероника уже просматривала их из любопытства и смутной тоски по матери, которую никогда не знала. Теперь она открыла шкаф и вынула каждую книгу, отыскивая что-нибудь, что Морвен могла оставить, чтобы дочь это нашла. Она открыла книги, потрясла их, изучила названия и заголовки глав, взглянула на обложки и рассмотрела форзацы, но рукой Морвен не было написано ничего. Яго был прав. Выйдя замуж за Давида, она бросила все это. Она прожила обычную жизнь. В безопасности.

Звук открывшейся парадной двери означал, что отец вернулся со встречи. Вероника поднялась с пола. Она знала, что нужно пойти в кухню, убедиться, что приготовления к ужину идут полным ходом и у Кук есть все необходимое, но что-то заставило ее замереть на месте.

Слова в ее голове прозвучали так ясно, что она подскочила и оглянулась, решив, что кто-то вошел в библиотеку. Никого не было. Отец, превозмогая боль, уже поднимался по лестнице. Чесли ставил автомобиль в гараж. Она была одна.

В ящике. Именно эти слова она слышала.

– В каком ящике? – пробормотала Вероника. – В котором из них?

Фраза не повторилась, но девушка не сомневалась, что слышала ее, и принялась за поиски, хотя и чувствовала себя немного неловко. Конечно, в библиотеке был письменный стол, но это был стол лорда Давида, в ящиках которого он хранил ручки, бутылочки чернил, промокательную бумагу и канцелярские принадлежности – все было аккуратно разложено по отделам. Еще здесь был сервант, ведь в библиотеку иногда подавался чай, но его ящики были заполнены салфетками, подставками и подносами, кроме того, там хранилась небольшая коллекция столовых ножей и чайных ложек.

Вероника стояла в центре комнаты, пытаясь разглядеть еще какой-то ящик, что-то, чего не замечала за все годы посещения библиотеки. Сама не зная почему, она закрыла глаза и вытянула руки вперед. И вдруг почувствовала, как будто кто-то взял ее за руку и потянул.

Вероника не сдвинулась с места, но, когда открыла глаза, ее взгляд упал на узкую деревянную дощечку в нижней части застекленного шкафа. Там не было ручки, которая бы его выдавала, но Вероника знала, что ящик там, и задавалась вопросом, почему раньше ничего не замечала. Она присела у шкафа, засунула под него пальцы и потянула к себе.

Поддавшись, оттуда выскользнул неглубокий ящик длиной не более четырех дюймов и один дюйм в глубину – его и ящиком с трудом можно было назвать. На первый взгляд он был пуст, но затем Вероника заметила визитную карточку, которая, казалось, была случайно оставлена здесь. Она взяла ее и прочла надпись, выполненную старомодным каллиграфическим почерком:

Карточка была плотной, а имя на ней, которое Вероника никогда прежде не слышала, выполнено глубоким тиснением.

Услышав стук отцовской трости по полу, Вероника поспешно задвинула ящик на место и вскочила на ноги. Карточку она сунула в карман твидовой юбки и отправилась на ужин.

В тот момент у нее не было повода отправиться в Лондон. Филипп какое-то время не мог отлучаться со службы, а у Вероники не было лишних денег на покупки, ужин или номер в отеле. Пришлось довольствоваться тем, чтобы написать в книжный магазин.

Она подбирала слова для запроса осторожно, как только могла, и попросила книги о колдовстве, якобы вдохновленная французским sorcellerie[70]. В ответ книготорговец прислал ей три старинных фолианта: «Письма о демонологии и колдовстве» сэра Вальтера Скотта, «Заклинание» Оркатт, которое оказалось романом, и «Гоетию» – потрясающее собрание очерков о призывании духов. Она перечитала их все, пытаясь разгадать, где был вымысел, а что могло оказаться полезным.

Однажды холодной мартовской ночью, усвоив содержание книг так хорошо, как только могла, Вероника рассудила, что пришло время снова вытащить кристалл, и решила последовать примеру, описанному в «Гоетии». Она использовала свой туалетный столик как временный алтарь и побрызгала вокруг него соленой водой, принесла неначатую свечу из кладовой дворецкого и зажгла ее. Потом поставила кристалл на табурет, опустилась на колени в середине круга из капель воды и замерла в ожидании. Уна сидела снаружи круга и наблюдала. Вероника чувствовала себя глупо и была рада, что никто, кроме собаки, ее не видит.

По меньшей мере двадцать минут ничего не происходило. Не было ни огоньков, которые она видела в первый раз, ни тем более вихря странных лиц. Вероника предположила, что делает что-то не так, но не знала, что должна изменить. Либо у нее все-таки не было силы. Все это выглядело нелепым, в крайнем случае фантастическим.

Колени начали болеть от холода и неудобного положения. Вероника подумала, не бросить ли эту затею, но только она пошевелилась, как Уна вскочила и, опустив уши и поджав хвост, заскулила. Испуганная Вероника снова опустилась на колени.

– Что происходит? – прошептала она.

Уна перестала скулить, но неотрывно смотрела на нее, словно опасаясь, что хозяйка может передумать. Потом снова уселась на пол.

Через несколько секунд в дымчатой глубине камня начало проявляться лицо.