Иногда Эллен теряла понимание того, что все нереально, кричала от ужаса, задыхалась, а после слышала Димин голос, чувствовала, как он сжимает ее за руку, и возвращалась в себя.

И все повторялось…

Когда вода наконец скрыла все ее тело и наполнила его обновленной энергией, галлюцинации померкли, болезненные ощущения превратились в терпимые. Стало легче.

А после совсем легко – все закончилось.

Эллен открыла глаза.

Дима сидел у ванны, облокотившись на край, и целовал ее руку, которую бережно прятал в ладошках.

– Привет, – шепнул он.

Эллен кивнула.

– Ну и напугала ты меня. Сказали бы мне сразу, что придется пережить, я бы сто раз подумал, а не спихнуть ли тебя на братца.

Собравшись с силами, Эллен улыбнулась и ответила:

– Ты бы все равно пришел.

– Да я теперь и на роды завалиться не побоюсь.

Эллен вдруг поняла, что из одежды на ней только трусики.

– Черт, – простонала она и обессиленно прикрыла грудь. – Уйди, не смотри.

Эллен отвернула голову к стене. Как в детстве – считай, спряталась.

– Что я у тебя не видел-то? – засмеялся Дима.

– Ну-у-у, – Эллен скрючилась. Не было сил, чтобы взбрыкнуть как следует.

– Не глупи, – серьезно сказал Дима, – приходи в себя, и я отнесу тебя в кроватку. Нужно согреться.

Он помог ей подняться, обтереться, снял злосчастный браслет с ее запястья.

Когда Эллен сменила белье и надела махровый халат, Дима отнес ее в спальню.

Только когда Эллен забралась под теплое пуховое одеяло, она поняла, как сильно замерзла. Дима прилег с краю и заботливо натянул одеяло ей по самый нос.

– Что будет теперь? – дрожа, спросила она.

– Ты начнешь вспоминать все, без каких-то напоминаний в настоящем.

– Звучит страшно.

– Так и будет, – Дима отвел взгляд и вздохнул. – Хотел бы я сказать, что хорошего будет больше, но…

– Скажи, там, в прошлом я кого-то теряла? Потому что я ничего не боюсь так, как потери близких. Все остальное – ерунда.

Дима молчал, но ответ легко читался в его потухших глазах.

– Ясно, – с горечью сказала Эллен и шепотом попросила его: – Не говори мне об этом сейчас, пожалуйста.

– Хорошо, но кое-что ты должна знать сейчас. Это касается твоих родителей.

Эллен с испугом приготовилась к правде.

Первое – папу убил Виктор! Авария, которую она помнила, действительно была, но не по вине якобы пьяного отца, а благодаря изобретательности элитовцев.

Второе – мама жива! Виктор прячет ее в неизвестном никому месте.

Третье – есть еще один отец! Биологический. Любящий. Живой, но в тяжелом состоянии, после операции на сердце.

Эллен даже выбрать не могла, какому из этих известий присудить почетное место в номинации «шок года».

– Мы найдем твою маму! Генриетта обязательно вытащит из головы Виктора все его тайны. Надеюсь, это не займет больше пары дней, и тогда… – Дима закончил фразу с полувопросительной интонацией: – …сможем все уехать.

Эллен опустила взгляд.

– Дядя не даст нам спокойно жить. Если мы с мамой уедем, он перевернет эту планету вверх дном. Со мной ты всегда будешь в опасности.

Дима улыбнулся.

– Я рискну. Лучше недолго быть счастливыми, чем целую вечность умирать от тоски. Или ты считаешь иначе?

Эллен высунула руку из-под одеяла и коснулась Диминого шрама на подбородке.

– Нет. Я не вынесу без тебя и дня, какая там вечность.

Дима потянулся к ее губам.

Эллен отдалась его страсти, добавила в бурлящий котел своей – той, которую хранила именно для него. Дима отстранился, посмотрел ей в глаза.

– Наверное, учитывая сегодняшние события, я должен остановиться?

Эллен плавилась от его близости, от его любящего взгляда.

Нет, она не хотела, чтобы он останавливался!

Откинув одеяло, она развязала пояс на халате. Димины губы дрогнули в улыбке. Стянув с него свитер, Эллен заметила ожог на правой руке. Она замерла, осторожно коснулась изуродованной кожи. Эллен помнила шрам на Димином подбородке – он был у него с детства; помнила шрам на боку – отпечаток жестокости «Элиты»; но ожога на предплечье прежде не было.

– Это из-за меня? – с волнением спросила она.

– Это – ради тебя, а это разные вещи.

Эллен вздохнула и поцеловала своего отчаянного героя.

– Скоро увидимся, – шепнул Дима, поцеловав Эллен в дверях.

Он снял с рук охранников эластичные браслеты и напомнил:

– Три минуты, не больше.

– Беги.

Дима сверкнул очаровательной ухмылкой и помчался к лифту.

Коридор опустел. У Эллен на сердце потяжелело. Глубоко дыша, она готовилась превратить следующие несколько дней в театр абсурда.

Первым пришел в себя чувствующий-блокиратор.

– Эй, это как понимать? – Эллен слегка пнула его по ноге.

Тот лениво разлепил глаза и непонимающе уставился на нее. Окинув ее взглядом, он удивился еще больше – Эллен стояла перед ним в шубке, сапогах и с сумочкой.

– Если я долго собираюсь, это не значит, что вам можно дрыхнуть!

Мужчина чуть подобрался, зашевелились его коллеги.

– Я расскажу дяде, как вы меня тут охраняете!

Охранник тряхнул головой и вскочил на ноги.

– Я не понимаю, как такое могло произойти. – Он проверил, на месте ли оружие.

Остальные тоже поднялись, переглянулись, поправили костюмы и галстуки.

Эллен прожигала их злобным взглядом.

– Это какое-то недоразумение, просим прощения, – сказал за всех чувствующий.

– Недоразумение здесь только одно: некомпетентный персонал в личном составе моего дяди, – высокомерно вздернув нос, проворчала Эллен.

Она повелительно кивнула на соседнюю квартиру – логово охранников. Мужчины заторопились за верхней одеждой.

***

Сегодня Эллен была в трауре.

Прямая юбка до колен, туфли, колготки и даже блузка – все черное!

Дима был прав – смерть Виты сыграла им на руку, как бы омерзительно это ни звучало. Эллен не пришлось объясняться перед Виктором, почему она опечалена и зла.

– Я сожалею, что тебе пришлось это пережить, – сказал он, когда она пришла к нему в кабинет. – Думаю, ты захочешь отменить занятия?