Наверное, стук ее сердца слышал весь район.

***

Эллен прошла в кухню, избегая взгляда синих глаз.

– Чай? – предложила она.

– Кофе.

– Классика? Капучино? Латте? Эспрессо? – перечислила она, доставая чашку.

Дима не ответил. Эллен спиной чувствовала его пронзительный взгляд.

Она застыла с чашкой в руках, тяжело дыша и боясь обернуться.

Услышав, как Дима встал, Эллен напряглась и вытянулась струной. Она знала, что он подойдет так близко, что между ними останется лишь пара сантиметров – он часто так делал! Она помнила! Его тяжелое, наполненное желанием дыхание, будет обжигать ее шею, дразнить как никогда прежде, ведь теперь ее кожа обезоружена и уязвима, а не спрятана под защитой волос.

Эллен сглотнула ком в горле, почувствовав приближение.

Какие-то сантиметры…

И горячий ветерок по коже…

Кружка стала настолько тяжела, что Эллен поставила ее. Она медленно развернулась и посмотрела Диме в глаза. Тот не дрогнул, а у нее земля уплыла из-под ног.

Эллен заулыбалась и опустила голову. Ни с одним парнем она не чувствовала столько смущения. И ни чьему взгляду так не верила!

Дима нежно поцеловал ее в макушку, вдохнул запах ее волос.

– Тебе не стоило оставаться, – шепнула Эллен.

Он сел на барный стул и, ухватив ее за пояс кардигана, притянул к себе. Обнял ее за талию. Воздух из квартиры предательски выветрился.

– Боишься?..

– …или не хочешь… – вспомнила Эллен.

Дима замер, во взгляде отразилась радость.

– У нас получилось, ты вспоминаешь.

– Наверное, все какое-то другое, и голова кругом.

– Это от меня, – заулыбался Димка.

– Опасно тебе тут все равно, мало ли, вдруг дядя пришлет другую смену или…

– Выгоняешь? Хочешь, чтобы я ушел? Скажи, что хочешь, и я уйду!

– Сто раз говорила, но ты вечно возвращаешься, – по-доброму пробурчала Эллен.

– Нет, скажи это теперь, и я уйду. Правда.

Дима вскочил со стула, выпустил ее из объятий. Эллен машинально схватила его за руку. Глядя друг другу в глаза, они медленно сплели пальцы.

Слова, которые рвались на волю, могли многое изменить. Точнее – все! Эллен это понимала, оттого сомнения рвали ее сердце на части. Стать прямо в эту минуту счастливой, но подставить Диму и его друзей под угрозу, или отказаться от любви и сохранить безопасность лесной семьи?

«Послушай сердце. Что оно тебе говорит? О чем шепчет?»

Эллен наконец прислушалась к тому, чего действительно хочет, как бы эгоистично это ни было.

– Я хочу, чтобы ты остался, – уверенно сказала она.

Дима сильнее сжал ее ладонь, второй рукой крепко обнял. Эллен больше не собиралась сопротивляться. Читая Димино желание по глазам, она привстала на носочки и отдалась долгожданному поцелую.

Он был намного слаще, чем можно было представить.

Все прежние поцелуи с другими парнями стирались из памяти. Их не хотелось помнить. Они ничего не значили. Каждая клеточка тела и каждый закоулок души принадлежали только ему – ее спасителю! Дима спас ее однажды, а теперь сделал это вновь. Больше ни шага назад! Только вперед, и только вместе.

Оторвавшись от поцелуя, Эллен увидела позади Димы силуэт. Вздрогнув, она выглянула из-за парня. В комнате никого не было.

– Что такое? – насторожился Дима.

– Ничего, показалось.

Тень снова мелькнула, а после начала расти, возвышаться над ними и превращаться в лес.

«Как не вовремя».

Вспыхнувшая галлюцинация отдалась болью в висках.

– Я сейчас, – сказала Эллен и выбралась из объятий.

– Что не так? – Дима остановил ее за руку.

– Голова болит, надо выпить таблетку.

– Стой, ты что-то увидела? Галлюцинации начались?

– Да, – неохотно призналась Эллен и попыталась вытащить руку из Диминой.

Он лишь крепче сжал ее, вторую тоже поймал в плен.

– Эллен, это хорошо. Правда. Я здесь именно поэтому, чтобы завершить процесс. Отец Генриетты сказал, что галлюцинации появятся при наплыве воспоминаний, а нам с тобой нужно их перебороть. Нельзя пить таблетку.

– Что? Нет! – испугалась Эллен и вдруг вспомнила, как однажды Дима уже пытался остановить ее, не давал лекарство, безразлично смотрел, как она мучается!

Она начала вырываться, хотела добраться до кухонного ящика, где лежал запасной флакон.

– Я не дам тебе это сделать, – прорычал Дима, скрутив ее.

– Пожалуйста, не заставляй меня делать тебе больно, – взмолилась Эллен.

– У тебя и не получится.

Эллен почувствовала, как на ее запястье что-то щелкнуло. Она ошарашенно уставилась на Диму, а после опустила взгляд на руку и увидела широкий браслет.

– Что это?!

– Прости меня, – только и ответил Дима.

Он потащил ее прочь из кухни.

Эллен не знала, что и думать. На мгновение в памяти вспыхнули слова Виктора:

«Нельзя доверять людям, дорогая. Даже близким. Особенно им! Они наносят самые болезненные удары в спину!»

– Что ты сделал? Где мои способности?! – закричала Эллен, упираясь и брыкаясь.

– Прости, солнышко, изобретение Роберта. – Дима больше не стал церемониться и, закинув Эллен на плечо, заторопился на второй этаж. – Я хочу как лучше. Мы справимся. Так надо. Только успокойся.

– Я не смогу, – захныкала она, – это так больно!

– Ты нет, а мы – да.

Дима заглянул в несколько комнат и, найдя нужную, занес Эллен в ванную. Включив воду, он смочил ей лицо, шею.

– Держись, скоро все кончится.

«Когда я умру».

Дима помог Эллен раздеться и залезть в ванну, которая стремительно наполнялась.

Когда разгоряченное болью тело коснулось теплой воды, Эллен показалось, что это последние секунды ее жизни, но ощущение предсмертной агонии быстро прошло, и даже боль поубавилась. Галлюцинации проходить не спешили…

Эллен тонула в колодце с кровью, выныривала, жадно глотала воздух, боролась за жизнь, но тело тяжелело, и ее вновь утягивало на дно.

Пыталась выбраться из ямы, кишащей змеями. Хваталась за край земли, та осыпалась, и Эллен снова падала с головой в скользкую шипящую бездну.

Искала выход из горящего леса. Куда бы она ни бежала во тьме, везде натыкалась на трупы – то обожжённые, то окровавленные.