В день начала эвакуации, 24 апреля Каннингхэм дал радиограмму с инструкциями Придхэм-Уиппеллу и Бэйли-Громану: «Ваша задача состоит в том, чтобы принять на борт солдат, по возможности с вооружением, но материальной части ни в коем случае не должно отдаваться предпочтение перед людьми. Войсковые транспорты с солдатами идут прямиком в Александрию, за исключением судов типа „Глен“, которые должны разгружаться в заливе Суда и идти за следующей партией. Эсминцы доставляют войска на Крит, откуда они будут вывезены позднее».

Действия «Гленирна», «Гленджила» и «Гленроя» оказались особенно эффективными. Их специальные десантные плавсредства позволили спасти гораздо больше людей, чем это удалось бы сделать при других обстоятельствах. Торговые суда и их команды проявили себя великолепно. Капитаны без колебаний вели свои корабли в незнакомые, неосвещенные бухты без навигационных разметок, а подчас и без необходимых кар:. Естественно, что при эвакуации в таких условиях не обошлось без потерь.

27 апреля голландский пароход «Сламат» не вышел в море до 3.00, а вопреки инструкции, принимал на борт солдат до 4.15. Три часа спустя он получил попадания бомбами и загорелся. К нему на помощь подошли эсминцы «Дайомонд» и «Райнек». «Сламат» затонул, а эсминцы, спасавшие утопающих, подверглись атаке пикирующих бомбардировщиков. Ближе к полудню «Дайомонд» и «Райнек» попали под вторую бомбежку. Оба корабля получили попадания и затонули почти мгновенно. С эсминцев спаслись только 1 офицер, 41 матрос и 8 солдат. На «Сламате» погибли более 500 солдат.

Пароход «Коста-Рика» бомбили и потопили в тот же день. Его команду и всех солдат спасли эсминцы. Пароход «Пенланд» также дважды подвергся бомбовым ударам и затонул. «Алстре Принс», одно из быстроходных судов «Белфастской пароходной компании», использовавшееся в качестве войскового транспорта, село на мель при попытке пришвартоваться к причалу и было разбомблено. «Гленирн» получил два попадания авиабомбами. После первого на нем начался пожар, но пламя удалось ликвидировать и погрузка солдат продолжалась. Два дня спустя он получил попадание в машинное отделение и был полностью выведен из строя. Эсминец «Гриффин» отбуксировал его в залив Суда, а оттуда его позднее удалось увести в Александрию.

Малые плавсредства, работавшие непосредственно у пляжей Греции, также несли потери, но в целом, англичане с полным основанием могли считать, что им крупно повезло. Бэйли-Громан суммировал итог в своем рапорте: «Противник не предпринимал попыток бомбить скопления наших войск на пляжах или наши корабли по ночам. Возможно, так случилось благодаря нашей политике не разрешать кораблям приближаться к пляжам ранее чем через час после наступления темноты, что мешало противнику определить, какие пляжи используются. Возможно, это произошло по причине отсутствия осветительных снарядов, либо намеренной политике противника действовать только в дневное время. Каковы бы пи были причины, наша эвакуация в значительной степени упростилась благодаря неспособности противника реализовать эту возможность»,

Большие конвои, доставлявшие войска в Александрию с Крита, прошли без потерь. При этом они ходили без прикрытия со стороны линейного флота. Каждый имевшийся в наличии эсминец был задействован для эвакуации войск. Для сопровождения линкоров в море не оставалось ни одного до самого окончания операции, поскольку в дальнейшем они прикрывали большие конвои, следовавшие в Египет. Успех эвакуации из Греции во многом определила инертность, проявленная итальянским флотом. Если бы итальянские корабли решительно вмешались, мало кому из англичан удалось бы выбраться оттуда живым.

Успех британцам сопутствовал далеко не всегда. Были случаи, когда они несли потери из-за собственных просчетов. 28 апреля небольшой мобильный отряд немцев захватил городок Каламата, откуда по плану эвакуации предстояло принять на корабли 8.000 солдат. Командир кораблей, отправленных туда, прослышал, что город и бухта находятся в руках противника и прекратил операцию. Это было очень неудачное решение. Эсминец «Хиро», побывавший там немного позднее, доложил, что войска находятся на берегу к югу от города, эвакуацию можно начинать прямо с пляжа, а всякая стрельба в городе прекратилась. Оказалось, что английские части легко выбили немцев из Каламаш. Эсминцы «Хиро», «Кандагар», «Кимберли» и «Кингстон» с помощью собственных шлюпок приняли на борт 324 солдата. В течение последующих двух дней они вывезли еще 235. Однако около 6.000 солдат и 1.500 югославских беженцев были брошены в Каламате и впоследствии попали в плен.

Как уже говорилось, флоту удалось вывезти из Греции 50.672 английских, австралийских и новозеландских солдата, плюс несчитанное число греков и югославов. Из них только 14.000 поднялись на корабли с пирсов и причалов. Остальных пришлось забирать с открытых пляжей, откуда их доставляли десантные баржи и прочие подручные плавсредства — процесс, проходивший в ночное время убийственно медленно. Тем не менее, транспортам удавалось принимать за ночь до 3.500 человек, крейсерам — до 2.500, эсминцам — до 800–850 человек. Как и в Дюнкерке, потери в артиллерии, бронетехнике, автотранспорте и боеприпасах оказались громадными. Англичанам пришлось бросить практически все тяжелое вооружение. В ходе этой кратковременной кампании в Греции потери англичан составили 12.000 человек, включая 6.000 брошенных в Каламате. Операция «Демон» длилась 7 дней, в течение которых измученные экипажи эсминцев и крейсеров работали без отдыха.

Король Греции и английский посол покинули страну на летающей лодке «сандерленд» 23 апреля 1941 года. В Каламате эсминец «Дифендер» принял на борт 250 солдат и чемоданы с драгоценностями королевской семьи Югославии. 27 апреля немецкие войска вошли в Афины, Перед самым их приходом Каннингхэм получил печальную радиограмму из столицы Греции: «Выходим на связь в последний раз; надеемся на лучшие дни. Да благославит Вас Господь». Бэйли-Громан и командующий новозеландскими войсками генерал-майор Бернард Фрейберг, проводив последних солдат с пляжей под Моневазией, поднялись на борт крейсера «Аякс» в 3.00 29 апреля. Операция «Демон» завершилась. Флот, возвратившийся вместе с последним конвоем в Александрию, был измучен до крайности. Все корабли отчаянно нуждались в профилактическом ремонте. Судовые механизмы работали на пределе износа. Нарезка орудийных стволов на крейсерах ПВО, прикрывавших эвакуацию, почти стерлась от беспрерывной стрельбы. Команды кораблей, штурманы и артиллерийские офицеры моргали красными от недосыпания глазами, боясь заснуть на ходу. Увы, в Александрии их ждала только кратковременная стоянка в бухте, а потом — заправка топливом, загрузка боеприпасов и продовольствия, и новый поход.

Конец апреля и начало мая ознаменовались активными постановками мин на подходах к Мальте авиацией противника. К тому времени Каннингхэм отозвал с Мальты Мэка с его 3 эсминцами и заменил их 6 эсминцами, недавно прибывшими из Англии под командованием капитана 1 ранга лорда Луи Маунтбэттена — «Кэлли», «Киплиенг», «Келвин», «Кашмир». «Джекал» и «Джервис». 5 дней спустя после их прибытия «Джекал», возвращавшийся из похода, подорвался на мине и затонул у входа в Гранд-Харбор. Крейсер «Глочестер», также отправленный на Мальту в помощь эсминцам, зачастую оказывался подолгу запертым в бухте или, наоборот, подолгу ожидал в открытом море, пока тральщики подготовят проход. Минозаградительная авиация противника не обошла своим вниманием и Александрию. Магнитные мины, сбрасываемые по ночам, все чаще стали появляться в бухте и у входа в нее, известного под названием Большой Проход, но по счастью, не в нем самом. Иногда мины падали на город и взрывались, становясь причиной больших разрушений и многочисленных жертв.