Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Всю свою жизнь он только и слышал о том, что надо думать о поступках, взвешивать решения, просчитывать все наперед. Нет, он отомстит и сможет назвать себя мужчиной! Но так некстати вспомнился брат. Выслушав его историю, он выделил отряд, буркнув что-то о том, что не ему решать много ли стоит шкура быка. И вот только сейчас юный царевич понял смысл этих слов – самиритский наглец спас его тогда на охоте. Отнимать его жизнь Энмер был не вправе.
– Мне не нужна твоя смерть, Асмаррах, ни твоя, ни твоих людей. Но я не пущу самирийцев в Кареш, я не допущу этого! Не позволю захватить и диктовать свою волю! Мы обещали защищать Врата и сделаем это! – голос юноши взлетел над ущельем. Сейчас эти слова вдохновляли хоннитов, выставляя самирских воинов захватчиками. Да, теперь все увидят, что ты плохой, а я хороший!
Асмаррах снова сплюнул. Мальчишка был сейчас весьма убедителен, а, значит, не столь уж бесполезен. В другой ситуации самирит, быть может, и отступил бы, но цена была слишком высока. Его помощи ждала любимая. Он собирался не захватывать Кареш, а спасать ее.
– Думаю, сиятельный Маарш-а-Н'мах поможет мне решить, чем вы должны заплатить за свои деяния! – заключил Энмер. – Возможно, вы вернетесь домой, дав богатый выкуп, или сгниете в яме. Об этом я подумаю позже. А сейчас сложите оружие и позвольте связать себя. Твои раненные могут укрыться в храме Аннана, но в Хоннит они не попадут!
Асмаррах переглянулся со своими бойцами и, получив бессловесное одобрение, бросил клинок к ногам копейщиков.
– Мы твои пленники, царевич, – спокойно сказал он. – Сегодня никто из нас не окажет сопротивления. А раненые поклянутся Серебрянорогому, что не нападут на вас и ничего против вас не умыслят.
– Мне не нужны ваши клятвы, самирит, я хочу лишь одного – вышвырнуть вас со своей земли!
***
Хоннитские воины связали их крепко и вывели из ущелья. В лагере пленники позволили усадить себя у каменной стены, совсем не сопротивляясь. Им нужно было время, чтобы осмотреться и придумать план побега. Так или иначе, а по другую сторону гор им оказаться удалось.
В распоряжении младшего царевича, видимо, была полная сотня воинов, и стояли они тут уже давно. Пленников сторожили бдительно. Четверо воинов стояли по периметру, возможно, кто-то был и на скале.
– Что думаете? – тихо спросил у своих товарищей Асмаррах, стараясь, чтобы охрана не заметила даже движения губ.
– Нужно ждать, сегодня ночью с нас не спустят глаз, – так же тихо отозвался Кайлас.
– Кто бы подумал, что этот юнец такой мстительный! – сплюнул Маршах.
Остальные молчали. Добавить было нечего.
– Надеюсь, нам удастся выбраться. Но если бы я мог изменить прошлое, я бы поступил почти так же, – угрюмо заключил царевич.
На этот раз промолчали все.
Через несколько часов, когда совсем стемнело, царевич Энмер навестил пленников собственной персоной и принес еду.
– Я бы хотел поговорить с тобой, царевич Асмаррах, – произнес он, наблюдая, как воины осторожно приближаются к пленным.
– Я бы рад, – весело отозвался предводитель самиритов, – но, как видишь, немного связан. А тут окружение не располагает, гнуса многовато.
Он выразительно посмотрел на свои стянутые ремнями ноги, а потом на царевича. Намек про гнус тот явно не понял, забавно.
Энмер усмехнулся и приказал двум воинам развязать веревки. Асмаррах с трудом поднялся на затекшие конечности и тоже скривился в ухмылке. Ну что ж, призрачные шансы на спасение появились. Посмотрим, о чем он хочет говорить.
– Благодарю, – произнес самирит, с интересом глядя на хоннитского царевича. – Ты хочешь разговаривать здесь?
Энмер привел его в большой походный шатер. Царевичей неотлучно сопровождали четверо крепких воинов, они безмолвно встали за спиной у пленника, готовые пресечь любую попытку побега.
– Ты голоден? – спросил самирита Энмер, опускаясь в легкое плетеное кресло у уставленного едой небольшого столика. Асмаррах остался стоять, хотя второе кресло стояло тут же.
– Благодарю, – тихо ответил пленник. – Но со связанными за спиной руками это неудобно, а обещать, что не сбегу, не буду.
– Видимо, ты сыт своей гордостью, – хмыкнул Энмер и принялся за еду. – Тогда стой и слушай. Я решил, что завтра же вас отправят в Хонт. Там у тебя будет достаточно времени, чтобы подумать, стоило ли оскорблять меня. Имел ли ты право занимать мое место? Хватит ли у тебя сил помешать мне тогда?
Теперь юноша уже не так старательно сдерживал свои эмоции. Его лицо побледнело, а на щеках запылал румянец. Он поднялся из кресла и шагнул к своему врагу. Мужчины были почти одного роста, но в ширине плеч хоннит значительно уступал.
– Я никогда не прощу тебя за то, что ты занял мое место в тот день! – с тихой ненавистью прошептал он почти в лицо самириту. Асмаррах криво усмехнулся. Как же ему хотелось рассказать этому мальчишке, что он уже проиграл. Проиграл все, кроме своей жизни. Но он сдержался, понимая, что противник молод и вспыльчив. Выведенный из себя, он может совершить непоправимое. Значит, нужно выбрать иную тактику, ту, что приведет к свободе.
– Я поступил необдуманно, пойдя на поводу у чувств, – смиренно произнес он. – Но я не знал, что связывает тебя и жрицу.
– Врешь! Ты все знал! – холодно бросил Энмер. – Не отрицай, ты все еще надеешься получить Юилиммин-даши. Не знаю, зачем тебе это, но я не позволю!
Асмаррах горько усмехнулся и посмотрел прямо в глаза своему сопернику.
– Вот здесь ты прав, Энмер-ани, – спокойно сказал наследник Самира. – Эта женщина слишком хороша для тебя. Ее получит достойный. Но как же мы будем драться?
Хоннитский царевич взорвался.
– Она не приз! Не вещь! Или для такого, как ты, нет разницы? Вы, самирийцы, привыкли получать все, что пожелаете? Я положу этому конец! Вы покорите Кареш, только если падет Хоннит!
Асмаррах почувствовал, что тоже начинает терять хладнокровие. Этот щенок бил по больному. Юилиммин тоже поначалу сочла его таким, и вспоминать об этом было горько. В ушах зазвучали ее надрывные слова: «Хотел он украсть меня! Развязать войну с Карешем ты хотел!
