– Что ты тут делаешь? – выдохнул он,вытягивая руку и пытаясь нашарить на табуретке полотенце.

Она молчала, смотрела на него. Пистолет былопущен, но Димка прекрасно понимал, что Моська может вскинуть его в любоймомент.

Сидя в ванне, он поелозил полотенцем поголове. Теперь надо было вставать из воды, вытираться... У него челюсти рвотнойсудорогой сводило от того, что он сейчас встанет голый перед этой образиной,что она увидит его всего... что, может быть... а вдруг она сейчас наставит нанего ствол и скажет что-нибудь вроде: или трахни меня, или...

– Отвернись, – попросил он почтижалобно. – Мне вылезти надо.

– Вылезай и не переживай, – ответилаМоська совершенно спокойно. – У меня при виде тебя ни в одном месте неповлажнеет, можешь быть совершенно спокоен на сей счет. Насиловать тебя я ненамерена, у меня нет тяги к недоросткам. Вообще забудь, что я женщина, если быперед тобой был сейчас, к примеру, Гном, – она чуть скривилась в ухмылке истала еще страшней, еще уродливей, – ты ж не дергался бы, верно? Ну и примне не дергайся. А отвернуться я не могу, ты парень-живчик, раз от меняупрыгал, как зайчик, вдруг еще раз упрыгать захочешь?

– Значит, это ты в меня пуляла там, в «Барбарисе»?Но почему? За что? – севшим голосом спросил Димка, все еще не решаясьвстать.

Встанет из воды – и получит пулю в голый,мокрый живот. И даже если успеет прикрыться полотенцем – оно не бронежилет, ононе остановит эту самую смертельную пулю.

Моська усмехнулась.

– Ты, конечно, решил, что я тебя там убитьсобиралась? Нет, глупыш. Я хотела тебе помешать глупостей натворить. Считай,что я тебя спасла от очень серьезных неприятностей.

Димка посмотрел на нее, прищурясь. А ведьочень может быть, что Моська не брешет. Она же стреляет без промаха, а тогдапули только дважды чиркнули по замусоренному полу «Барбариса» у его ног. Ипотом, когда он возился около двери, она запросто могла изрешетить его спинувыстрелами. Но нет, она его спугнула и дала ему уйти... и, если он остался живтогда, может быть, останется живым и теперь?

– Ты вылезать собираешься или нет? –спросила Моська, взмахнув пистолетом.

Димка напряженно мотнул головой. В ванне ончувствовал себя худо-бедно защищенным.

– Ну ладно, сиди там, застенчивый тынаш! – хихикнула Моська. – Тогда я перехожу к делу, пока вода неостыла. Короче, дело такое. Сколько там на тебе намотано, как резинка от трусовкое на чем? Пятнадцать штучек? Ну вот, тебе это спишется.

Димка помолчал, не веря ушам, потом спросил:

– А?..

– Хороший вопрос, – одобрительно кивнулаМоська. – Спишется, если ты сделаешь одно дело. Дело такое. Завтра одназнакомая тебе особа в три пятнадцать выезжает на электричке из Нижнего в Линду.Станция такая в Семеновском направлении есть, чтоб ты знал. Оттуда, из Линды,она рейсовым автобусом выезжает в деревню Маленькую.

– В Маленькую... – пробормотал Димкарефлекторно.

Как интересно, он ведь сам собирался ехать вМаленькую, за Костиком. По пути, значит, с той особой... Знакомой ему, сказалаМоська? Кто ж она такая?

– У тебя осталась «беретта». Где ты ее пустишьв ход, дело твое, – в электричке, на станции, в маршрутке, в самойМаленькой, на автостанции – мне без разницы, но только чтобы на сей раз безвсяких ошибок. Лучше, конечно, сделать это в «пазике» по пути из Линды. Сядешьс ней рядом, пульнешь в бок... Глушитель, конечно, понадобится, но это детали.Впрочем, я тебе схему не навязываю, сам решишь, как ее убрать.

Димка таращился на нее, громко сглатывая и всееще не веря тому, что слышал. То есть он опять должен убивать? Женщину? Потомвыхрипел:

– Моська... а она кто? Как я ее узнаю?

– Ты ее видел в «Барбарисе» в тот вечер,помнишь?

Димка снова взвился было из воды и сноварухнул в нее:

– Она?! Но я же еще тогда хотел ее пришить!Почему тогда нельзя было, когда никто не видел... когда она прямо передо мнойбыла... а теперь?!

– Чем хорош пистолет, – пробормоталаМоська, поднимая ствол и направляя его на Димку, – это тем, что он никогдане задает вопросов. И если я вдруг сейчас захочу пришить тебя самого, онисполнит мое желание без колебаний и дурацких «зачем» и «почему». А человекнесовершенен, ну все ему надо знать. Ну что ты раскудахтался? В тот вечер этадамочка еще была нужна Гному. А теперь надобность в ней отпала. Она исполнилато, что от нее требовалось, – это раз, во-вторых, стала слишкомсамостоятельной. Ну и вообще – пора ей, пора... Но ты, между прочим, не вздумайпритащиться на свиданку с ней в той же курточке, в какой в «Барбарис» ходил.Она очень, ну очень приметливая. Так что черепушку тоже прикрой. И ты, я гляжу,малость щетинкой подзарос, и это хорошо, не брейся.

Димка успел вяло удивиться, что Моська притускловатом свете разглядела его трехдневную светлую щетину, а она продолжала:

– Предупреждая возможные вопросы, скажу тебе вотчто. Если вздумаешь осмелеть и сделать после моего ухода ноги в неизвестномнаправлении, то лучше не надо. Сторож из «Барбариса», ну, тот недоумок,которого ты столь качественно приложил по башке, тебя помнит смутно, но, есливас поставить лицом к лицу на очной ставке, может узнать. Ты это понимаешь илинет?

– А как... а кто?... – пробормотал Димка,все еще не в силах собрать разбежавшиеся в страхе мысли.

– Ты имеешь в виду, кто тебя поймает и на этуочную ставку приведет? Димуль, если ты бежать намылишься, в милиции немедленноокажутся все твои приметы, имя-отчество-фамилия и даже фотография, понятнотебе? Отпечатков ты там успел насажать, в «Барбарисе», плюс показания сторожа,да и еще, если очень надо будет, найдем пару-тройку людей, которые с пеной урта будут клясться-божиться, что видели тебя в тот вечер у входа. Ты невывернешься, понятно? Или всю жизнь придется в бегах провести, а это невесело,Димуль, поверь бывалому человеку! Кто-кто, а я-то знаю... Итак, прикинь,мальчик. С одной стороны, менты, с другой – Гном... И так просто выйти насвободу, так легко. Один выстрел – и ты вольная птичка. Делай что хочешь,долгов никаких, жизнь с чистого листа...

Димка громко икнул.