— Энэи, вы поддержите защиту сами, наименьшую? — спросил Тоими, вернувшись к лодке. — Не напрягайте голос, только простой мотив, очень прошу.

— Я буду стараться, — кивнула жена Роола. — Это сложное пение, но я поняла его смысл и строй.

— Спасибо. Голос не возвышайте, не будите лишнего эха, оно опасно. Я скоро вернусь.

Хранитель ловко запрыгал по камням, снова взбираясь выше. Он желал осмотреть длинную узкую щель, которую опознал по эху во время пения сирен газура и счел интересной. В ее жерле даже теперь, тихой безветренной ночью, гудело неспокойное море. Поощряемый голосом Тоими, звук широко разлился по скальному лабиринту. Дробясь и обрастая новыми шумами, он лавиной покатился к большой воде.

— Ты умеешь рычать! Р-р-р, — восторженно повторила Онэи, недавно освоившая трудный для нее звук. — Еще, пожалуйста!

— Пока что им хватит и этого, — устало сказал хранитель, соскользнув к самой воде. Умылся, посидел пару мгновений, давая себе отдых. Кивнул подавшему руку аоори, благодаря за помощь. — Уходим к западу. Вроде бы я расслышал там довольно удобный канал, не тупиковый.

— Умеешь выпевать тропу, — благоговейно охнул рулевой. — Редкость…

— Меня усердно учили выживать, — усмехнулся Тоими. — Надо же, пришло время сказать им спасибо, вопреки всем ужасам замка востока… Пригодилась наука. Тут бери правее, затем в средний рукав. Направляй нос под дальнюю скалу, всем пригнуться… Сейчас прикройте глаза и молчите. Я чувствую, тишина была долгой, сейчас их время петь и бороться с эхом, отражающим злобу многократно усиленной. Пусть ощутят коварство Ловушки, раз не убоялись сразу, как следовало по уму.

Действительно, в скалах уже гудело эхо чужих голосов, нестройных, полных внутреннего сомнения и даже страха. Тоими проследил, чтобы лодка оставалась под скальным навесом, и снова выбрался по камням высоко на скалы, ответил. Спустился, умылся и куда охотнее принял поддержку аоори. Хрипловато поблагодарил и попросил перевести лодку дальше, в глубь лабиринта. Бледность сирены теперь была очевидна для всех, стражи молча помогали, кутали в теплый шарф. Знакомый с лекарским делом взялся составлять настой для поддержания сил, трогая пульс на запястье Тоими и тихо позвякивая флаконами.

— Пели лишь семеро, — удовлетворенно отметил Тоими, выслушав новую волну звучания. — Пожалуй, я вполне отчетливо разобрал два срыва голосов, впятером они не рискнут снова погнать волну звучания. Значит, лодки уйдут на большую воду и вернутся в Ловушку с воинами.

— Нас будут искать самым неудобным и длительным способом, обшаривая канал за каналом, — согласно кивнул аоори. — Можно пройти Ловушку насквозь, хранитель?

— Не уверен, — засомневался Тоими. — Приходится признать: я устал, защита изрядно подточила силы. К тому же за западной оконечностью лабиринта начнется большая вода и там нас станет слишком просто обнаружить. Мне неведомы ни расположение, ни число воинов и лодок газура, отправленных в этот поход. Пока отчаиваться и применять крайние меры рано, еще есть надежда на помощь. Вперед, в средний рукав, затем левее и вдоль отмели. Будем кружить и ждать.

Стражи согласно опустили весла в воду, сидящие на носу и корме сменили гребные широкие лопасти на бамбуковые шесты, помогающие отталкиваться от камней и прощупывать дно. Небольшая верткая лодка скользила по мелеющим каналам. Аоори с тревогой наблюдал, как светлеет восток. Пока не предвестием восхода, а лишь факельными огнями. Воины газура старательно перекрывали выходы из лабиринта, опускали на воду веревки с гроздьями плавучих фонариков. Искали удобные для движения каналы, расставляли по высоким берегам людей. Время шло, поле для свободных маневров сжималось.

Наконец, когда Тоими готов был признать разумным и даже неизбежным движение сквозь Ловушку на запад, вода качнулась, прошелестела в гротах.

— Тетя Ютэо пригнала волну, — авторитетно заявила Онэи.

— Все-то ты знаешь, маленькая энэи, — порадовался аоори. — Смотри: нехорошие дяди гасят факелы. Твоя тетя очень не любит воинов в красных с золотом одеждах.

— Теперь остается не наделать глупостей напоследок и дождаться Боу, — бледно улыбнулся Тоими.

И едва слышно напел мелодию, начиная поиск. Довольно скоро ему отозвался знакомый голос. Почтовка поднырнула под низкий свод коралловой арки и встала рядом, борт в борт. Араави внимательно осмотрелся, убеждаясь: все целы. Подтвердил, что воины газура ушли, совсем покинули пролив, освободив выходы из Ловушки. Присутствие сирина они сочли чересчур опасным…

Две лодки довольно долго петляли в скалах, а когда они наконец достигли выхода из Ловушки, путь к большой воде оказался обозначен широкими рыжими дорожками факельных бликов. Лоота дозволила воинам большой лодки больше не таиться и осветить пролив.

Назад, к Гоотро, небольшой флот храма шел без спешки. Онэи снова задремала и не заметила, когда ее обожаемый хранитель провалился в лихорадочное забытье. Тоими утратил сознание, едва поверил окончательно, что угроза миновала. Петь в Ловушке, гибельной для сирен, он смог. Но знал с самого начала и цену, которую придется заплатить за полную ночь звучания, достаточно сильного, чтобы защитить лодку со всеми людьми на борту от атак опытных сирен газура. Без помощи лучших лекарей и сирен итогом стала бы верная потеря голоса и даже, весьма возможно, расстройство рассудка. При должном уходе и под присмотром — «всего лишь» беспамятство, затем головная боль, жар и многодневная слабость. Проснувшаяся малышка Онэи жалобно вздыхала и до смешного усердно поправляла теплую мягкую ткань, укутывающую ее обожаемого хранителя. Щупала его лоб, пробовала напеть в ухо колыбельную и тем облегчить страдание.

Араави сел рядом с поникшей и испуганной женой владыки Роола:

— Очень прошу вас, славная энэи, впредь не покидайте главный храм. И не отрицайте столь резко угрозы, привидевшиеся мне, трусливой сушеной акуле.

— Простите. Я так напугалась, что Онэи пострадает!

— Ругать вас невозможно, вы едва держитесь на ногах. Придется действительно простить…

— Впереди лодки газура, и больших боевых теперь гораздо более тех трех, что преследовали госпожу, — спокойно сообщил Боу, рассмотрев зарево фонарей и факелов в проливе. — Все как вы предполагали, араави, нас ждут. Точнее, вас.

— Чем я так окончательно нехорош, по его мнению? — проворчал Граат, имея в виду газура.

— Вы стали слишком добры в последнее время, — тихо и настороженно процедила сквозь зубы Лоота. — Знаете ведь, надо давить подлеца с северных островов. А прежде того прочесать до последней заводи восточные и вытравить оттуда заразу влияния Гооза. Прикажите — и я займусь.

— Ты сегодня весьма решительно настроена, — отметил Граат. — И, увы, во многом права. Особенно в отношении Гооза. Боу, пусть зажгут дополнительно фонари. Самое время поставить его великолепие Оолога в известность о некоторых переменах в храме, ускользнувших от внимания доверенного ваура, не слишком усердного в тайных делах, не сулящих личного обогащения.