Вместе с кочевниками они большое поселение с домами построили. Земли стали запахивать. Сеять. Скот пасти. Вместе занимались охотой и рыболовством. А потом и вовсе перемешались…

Интересно… Особенно кем или чем была та птица дивная? И я не сводила глаз с Севастьяна и Мишель. Невидимая для них, могла беспрепятственно подглядывать. Между ними несомненно начиналась своя любовная история. Сидели они уже вместе, парень ей что-то по карте показывал. Чуть коснутся рукой ли, плечами друг друга из-за кочки по ухабистой дороге – теперь она краснеет, он смущается. Так-так, дело нежное, чувственное, подумала я.

Дорога кончилась. Отряд прибыл на место.

– Ит-дрить! Вы бы еще «Беларусь» пригнали! В аккурат на весь огород. Креста на вас нет! И опять невинное животное ей на съеденье! – громко возмущалась Раиса Юрьевна.

Так громко, что запись дребезжала у меня в динамиках. Мощная машина, растопырив опоры на грядках Юрьевны, опускала в колодец лебедку с лифтом. В нем находились кинолог со служебной собакой. Пес завернул уши назад и скулил. Когда лифт вернулся, в жерло ведьминого колодца начали спуск Катя с Вячеславом. Я прилипла к экрану монитора – сестренка снимала по кругу. Это нечто! Большие металлические диски в стенах не отражали подсветку камеры, а направляли ее вниз. Свет стекал и задерживался на самом дне, где несколько спиральных витков, медные желоба прогоняли его по кругу вновь и вновь. Он затухал, конечно, но с очень большой задержкой. Странный эффект. А звуки? С ними происходило нечто совсем непонятное. Там, внутри колодца, надо было вести себя тише мыши, чтобы не оглохнуть от искривленного эха. Шуршание лебедки превращалось в шипение ползучих гадов. Игра теней, и казалось, по стенам ползут змеи! Вячеслав и тот постоянно крутил головой. У Кати, судя по дрожанию изображения, тряслись руки. Но вот мои отважные герои сошли с платформы. Лифт, производя звуки «ч-щерт дык-дык оп-пять» уехал вверх за остальной частью поискового отряда. Я вижу нишу. Она глубокая, вырублена в камне. В полусогнутом состоянии там с десяток человек поместится. У входа высокая табуреточка. По бокам к ней приделаны металлические ручки, а ножки – в виде мощных лап животного. Мишель, она с Севастьяном спустилась раньше, пытается приподнять табуретку. С трудом. Неужели такая тяжелая? Сева подходит, хочет показать «класс» своей даме. Берется за металлические ручки и замирает с перепуганным лицом:

– У-у-ума вы-вы-жил, с-с-с ума вы-жи-и-и-и-л… – протяжный, берущий за душу крик, скорее даже вой, взлетал по стенкам вверх. А оттуда из солнечного круга спустилось гремящее эхо:

– И-т-ты-дрить-ть пре-дуб-упреж-дала в-в-с-сех со-ж-ш-с-рали…

Вскинувшись, но затем более ровно, камера в Катиных руках осветила подземелье. А я получила круговое изображение. Оторопелое лицо Мишель, в неестественном ракурсе, с большим носом, шепотом спросило. Звонким шепотом, иначе ее голос не звучал.

– А где мужчина с собакой?

Колодец, наполнившись бульканьем и звоном разбитого стекла, переспросил:

– Е-е-е, где муж-ш с ба-ба-кой?

На мой экран выплыла огромная рука… Батюшки, Катина. Она показывает куда-то выше табуретки. Расщелина в виде большой запятой. Оттуда торчат ноги в армейских ботинках 47-го размера. Сейчас они барахтаются и брыкаются, чтобы привлечь внимание. Молча! И как народ их сразу не заметил? Видимо, собака пролезла в это ломаное отверстие, а кинолог – за ней и застрял по пояс.

– У-у-у-да-ви-ли-и-и-и… – Ну вот, из-за стены опять. Собачий вой, наверное.

Кинолог рывком дернулся и… искры, разряд. Их выдал полицейский шокер, висящий у бедолаги на ремне. Случайно нажал… По колодцу пронеслась очередь из отрывистых хлопков: «Шер-тык-дык-ту-ту-к-дыть». «Щас-з-з-мы-не-ла-па-ть-ть» – свистел падающий в ускоренном режиме лифт. Первым с шумом боевого робота из него появился Матвей с монтировкой в руке:

– Ланочка, эт-само, я здесь! – закричал он.

Не знал, что вот кричать «здесь» точно нельзя! Его Ланочка, умная женщина, с силой затащила Катьку и Севу в нишу, а Матвей с Вячеславом воспарили вверх. Лифт с историком и тремя полицейскими был тяжелее. Он опасно болтался, как мячик на резинке, с угрозой разбиться о стенки колодца. Я смотрела на это, прижав руку к сердцу. Опасная стремная ситуация! И тут, ох уж эта собака! Возможно выражение лица бездыханного хозяина так разбередило ее собачье сердце:

– У-у-у-у-а-а-а-а-а!! – выдала она отрывисто-надрывно.

В парках с аттракционами обычно есть зал кривых зеркал. Здесь мои друзья столкнулись с колодцем искривленных звуков. Да и подсветка от разнонаправленных фонариков произвела очень необычный эффект. Те металлические желоба на дне, собиравшие свет, стали отстреливать целую стаю лохматых парящих сгустков – световых приведений. Они тоже издавали звуки, носясь в воздухе. Возможно, запись исказила их. Но, кажется, я слышала: «Двое, ос-ос-та-лось двое». Мне вспомнился дом Воробьевых – подсветка винтовой лестницы. Есть что-то общее, кажется… Не знаю, как долго продолжалась бы эта кутерьма в колодце с моими друзьями, но положение спасла Мишель. Она показала на проход – в том месте все время была такая черная тень, что его и не разглядеть! Низенькая каменная арка не давала пройти в полный рост, но, согнувшись, весь отряд уже без приключений смог попасть внутрь. Пещера. Ах, какая красота! Своды, как дольки апельсина. Ветиеватые соляные столбы от каменного пола до потолка, пиками неровно уходящего вверх. И все искрится! Замерзшее царство. Мутный голубой свет от расколотого круглого камня в центре пещеры. Яйцо каменной птицы? Катя подошла поближе, снимает. Внутри непохоже на скорлупу. Камень, возможно гранит. Небольшое углубление только в одной из половин на полу заполнено светящейся ярко-зеленой водой.

– Смотрите, смотрите! – удивленный возглас принадлежит Мишель. – Пар, видите, от воды дыханием поднимается вверх!

От чаши зеленым испарением, но потом…

– Слав, смотри, зеленый газ быстро разлагается на воздухе. Остается голубой свет и белый осадок. Смотри, все засыпано мелким песком. Как у Седмицы белым речным песком… – заметила Катя.

А я поняла, что звуковые спецэффекты колодца в пещере не проявляются.

– Да, так-так, загадочно-интересно! – согласился Владимир Ефимович.

Я воспользовалась своим правом на голос:

– А где кинолог с собакой? – Вот же, про него все забыли!

Верный пес продолжал оказывать пострадавшему первую помощь. Вылизывал ему лицо и руки, и это помогло – он уже вполне пришел в себя. Парня вытащили в пещеру объединенными усилиями. Нежно и бережно. К счастью, он серьезно не пострадал.

– Севас-тьян, – как-то особенно жарко выдохнула Мишель. – Какое чудо! Живые светлячки повсюду… На стенах…

Голубой туман зажигал в кристалликах камня свет.

– Руда, содержащая металл. Все стены пещеры… Одно время хотели добывать, но сложно, нерентабельно. Не та концентрация в породе. В итоге отказались от проекта, – Сева взял Мишель за руку. – Держись меня, мало ли что…