Я не прокомментировала. Не спросила — знает ли уже о своей «должности» сама Катарина, знает ли он сам, что наша четверка аномальных пограничников и есть новое поколение разом. Хотя… это ведь только слова Юля.

— Мы идем к ходу?

Сделали полтора круга, прежде чем снова подошли к помещению, бросившему меня на вызов полчаса назад.

— Да. Я хочу проверить, можешь ли ты преодолевать расстояния города через них. Да и многое что еще.

Когда зашли внутрь, Август заставлял меня прислушиваться к ощущениям внутри себя и тому, что происходило снаружи. Не в физически-внешнем мире, где парк, прохожие, звуки недалекой улицы и морозный ноябрь, а вне — область пространства. Я на все отвечала «нет» — не могу перенести нас отсюда на «кораблик», не могу откатить время или ускорить его, не могу уловить приход волны, не могу понять способа — как махнуть из этого павильона, например, в самый ближайший ход рядом.

— Не понимаю… но ведь Нику ты вытащила. Из подвала вытащила, из дома, за много километров от центра города. Я пока даже время не трогаю, только о расстоянии речь.

— Вы от меня слишком многого хотите. Думаете, что я что-то могу исключительно по хотению, а не в экстренной ситуации. Да и тогда — все по наитию или вообще «слепым котенком».

— Я бы хотел встретиться с Юлем. Я долго его искал после исчезновения, бывал везде, где только мог. Но кинуться в никуда, как это сделал он, не решился. У меня уже тогда была жизнь, с которой не хотелось расставаться, а вот Юлю терять было нечего. Тебе легко далось прохождение по границе, Ирис?

— Нет.

— Я рад, что ты в итоге справилась.

— Расскажите мне о Марте и Майе, если это возможно. Они наследницы, но в чем заключалась их работа?

— Они помогали людям. Все наше призвание заключается именно в этом одном, хоть пограничник ты, хоть наследник. Последние только чуть больше умеют, но не выше и не ниже рядовых, в смысле тех, кто служит на первом ряду вызовов. Обычные люди, с необычными способностями, живущие простой своей жизнью и магической чужой.

— Тогда чем они выделялись?

— Спецификой вызовов на грань. Марта всегда отводила людей от грани физической смерти, а Майя возвращала к жизни заснувших, замерших, погибающих сердцем, если так можно сказать. Когда их не стало, новых наследниц материи не появилось, а вызовы такой категории стали распределяться всем понемногу.

Это совпадало с тем, о чем говорил Юль.

— Давай последнее. Попробуй всего лишь почувствовать межпространство.

Я честно попыталась и, посмотрев на себя как бы со стороны, готова была рассмеяться. Вспомнилась картинка, которая очень давно попалась мне на просторах сети, и очень запомнилась. Там девочка, лет двух, наряженная в фею — платье, диадема, волшебная палочка и тюлевые крылышки на каркасе, — пыталась «взлететь». И выражение лица у нее было именно такое — сосредоточенно-натужное, с искренне верой, что она может, если очень-очень постарается.

Август не казался расстроенным. Спокойно сказал:

— Нужно было попробовать. Ирис, как только случится новый сбой, я бы хотел съездить в дом или квартиру к пропавшему с вами. Один не смог, но, может быть, вместе с вами оттуда я попаду на «кораблик» и смогу поговорить с другом. Позвоните мне сразу.

— Хорошо.

Сбой произошел почти сразу — на следующий день вечером. Я только сдала старосте листы, собиралась на встречу с Юргеном после работы, — погода хорошая, тихая, хотели выбраться погулять по набережной и зайти в новый бар «Крепость пала». Они рекламировали в городе свои фирменные безалкогольные глинтвейны на гранатовом и виноградном соке — единственный в своем роде бар без алкоголя.

Но вызов есть вызов. Я убежала на него, а попала не к человеку, а в пустой дом. Позвонила Августу, а пока ждала, набрала Юргена и все объяснила.

— Юр, сегодня, наверное, без прогулки. Я не знаю, что в итоге получится и сколько времени займет.

По вздоху и дальнейшему молчанию поняла, что он не доволен. И расстроилась. Не хотела его огорчать, не хотела рушить планы.

— Извини, сегодня так. Не последний вечер, сходим завтра.

— Дело не в этом. Мне не нравятся ни сбои, ни «кораблики», ни путешествия черт знает куда. Я обречен дергаться и переживать, что один из вывертов службы закинет в неизвестность или случится что-то, что невозможно предугадать. Какие-нибудь пространственные искривления, временная петля, не знаю… параллельные миры!

— Как в книгах «Кристалла»? Там миры хорошие.

— Ирис, будь осторожна.

— Буду. Юрка, вот увидишь, скоро все станет привычным и понятным, как и стандартные вызовы. Первопроходцам всегда чуть труднее и страшнее из-за неясности и неизвестности, а потом раз, и все пограничники станут бегать с «кораблика» на «кораблик» и к людям в прошлом.

— Утешаешь меня?

Я ошиблась с первым выводом, — Юрген не был недоволен. У него такой голос, потому что не хотел невольно оставаться в стороне и отпускать меня туда, где опасно. Ему сейчас придется ехать домой и ждать. А вдруг ждать до ночи, до завтра, до следующего месяца? Вдруг в пространстве снесет так далеко, что там ни людей ни связи на много километров? Да, я додумала, но его беспокойство поняла.

— Мне так приятно, что ты волнуешься. Я не буду делать глупостей, обещаю.

— И обещай, что ни за что не кинешься на последний сигнал, если у тебя в блокноте опять всплывет кровавая лужа. Дай слово, мотылек.

— Не могу.

— Ирис. — Настойчиво и жестко произнес Юрген. Ни одной умоляющей и мягкой нотки. Мне захотелось посмотреть на него в эту минуту, но был лишь голос. Он не дождался ответа и не скрыл злости: — Ирис, обещай.

Что у него в душе? Ураган? Тот самый, который могла ощутить, как «ауру», Катарина? Злой ветер, сильный, устоять трудно…

— Нет, Юр. Я ведь смогла спасти того человека, который впервые пробил зовом смерти, и все кончилось хорошо. Я буду не я. Помнишь, ты мне сам когда-то сказал «не смогу себе изменить даже тебе в угоду». Юрка…

— Ты ходила на тот вызов?..

В этой смеси эмоций я уже не смогла разобраться, Юрген выдавил из себя вопрос, и я задала встречный:

— А ты бы не пошел? Достал бы блокнот, увидел кровь, закрыл бы обложку обратно и не пошел? Даже теперь, когда знаешь о риске, о смерти на той стороне?

— Упрямая, неисправимая, вредная и жестокая. Я прямо сейчас ненавижу тебя также сильно, как и люблю.

— И я тебя. Только без «ненавижу».

— Если утащит с Августом или без, сразу позвони, как вернешься. Где бы ни была и даже среди ночи. Хоть эту просьбу ты можешь выполнить?

— Эту могу.

Юрген утих, но смирился ли? Разговор завершили. Я убрала анимо в сумку и решила пройти по комнатам дома, чтобы проверить — на месте ли характерные вещицы владелицы или успели исчезнуть?