– Да, бабушка, такого гостя нечасто встретишь. Пришел, нашумел и под дверями разлегся.

Тим не на шутку разозлился.

– Я, между прочим, чуть сегодня не погиб, а вы тут песни распеваете. Сидите и в ус не дуете, а я должен по горам и лесам таскаться.

Те от смеха зашлись еще больше.

– Посмотри на него. Руки врозь, ноги врозь, а нас учит, что делать. Ну, уморил!

– От горшка два вершка, а туда же.

Вволю нахохотавшись, они помогли Тиму подняться. Он еще злился и все никак не мог успокоиться.

– Как это вы спелись? То на дух друг друга не переносили, а тут подружки не разлей вода.

– Это не твоего ума дела, – закудахтала Яга. – Мал еще старших поучать. Иди лучше лапшички похлебай. Голодный небось.

Наскоро перекусив, Тим задал мучавший его вопрос.

– А как я здесь оказался?

Яга с Василисой только хитро переглянулись.

– Важно не как оказался, а почему и что делать дальше, – прошамкала старуха.

– Наверно, ты забыл, что бабушка говорила, – сказала Василиса. – Вот тебя и вернуло назад. Теперь все заново начинать нужно.

– Как заново? – Тим так и замер с открытым ртом. – Я больше в этот Провал не полезу. Да и не успею я. Смотрите, уже два камня погасло.

– А все потому, – нравоучительно продолжала тетка. – Что старших не слушаешь.

– А дурак, – вмешалась Яга. – Как люди говорят, все два раза делает. Вот.

– Да я…, – вяло отбивался Тим. – Я все записал, только бумажка…

– Все понятно, – махнула рукой Василиса. – А голова тебе на что?

Тут пришла очередь Тима.

– У меня и так голова кругом идет, а тут еще вы в два голоса. Какая теперь разница? Я здесь, но в колодец больше нырять не буду. Я уже и потоп пережил, и пожар. С меня хватит.

– Ишь, ты какой? – возмутилась Баба Яга. – Водички хлебнул, волоски подпалил и в кусты. Не думала я, Василисушка, что твой племянничек таким слабеньким окажется.

– Погоди, Яга! Сейчас все поправим. Тим, ты помнишь, что говорила бабушка?

Тим наморщил лоб, делая вид, что вспоминает.

– Можешь не прикидываться. Я же знаю, что сейчас ты ни о чем не думаешь. Солнце и вода – вот лучшие помощники. Находи их подсказки. Можешь забыть все остальное, но это помни всегда.

Прямо под нос Тиму поставили кружку.

– Пей, – сказала Яга.

Тим принюхался.

– Это же вино, – он вопросительно посмотрел на тетку.

Та одобряюще кивнула.

– Ничего страшного. Немного можно. Ты только не забудь – солнце и вода. Да еще вот, не ты потерял случайно?

Василиса протянула ему деревянную игрушку – близнецов.

– Откуда она у тебя? Я ее оставил, по-моему в этом…, – Тим стал вспоминать. – В тереме что ли…

– А ты меньше по теремам, да по дворцам шляйся – целее будешь, – наставительно посоветовала Баба Яга. – Пей уже, чего застыл, как пень на пригреве.

Тим отхлебнул. Стены избушки покачнулись. Он хотел отстранить кружку, но чья-то настойчивая рука не дала ему этого сделать. Он пил и пил, и куда-то проваливался.

Очнулся он под тем же деревом с задранными в небо сучьями. Солнце еще не зашло, но уже близилось к горизонту. В голове еще звучали слова: «Солнце и вода».

Тим посмотрел на красный закатный круг светила. Какую подсказку мог он в нем увидеть? Вздохнув, Тим перевел взгляд на нависшее над ним дерево.

Его кривые ветви скрутились в невообразимые узлы. В заходящих лучах солнца дерево отбрасывало длинную тень. Она пересекала дорогу и, поднявшись на ровную, как стол скалу, превратилось в… стрелку. «Указатель!» Это выглядело так явно и очевидно, что Тим на секунду опешил. Тень без сомнения указывала – «Нужно идти прямо. Нужно идти в разлом». Тим еще раз перечел надпись на камне – «Прямо пойдешь – смерть найдешь…», огляделся, словно ища у кого-то совета, но дать совет было некому.

И Тим пошел. Каменный коридор встретил его необычным эхом. Оно убегало вперед, затем возвращалось и снова уносилось, прихватив с собой эхо следующих шагов. Запрокинув голову, Тим оглядел нависшие над ним скалы. Было страшно. В голове крутилось «Пойдешь – смерть найдешь…». Он прислушался, но не услышал ничего кроме своих собственных шагов и нараставшего стука сердца. Быстро темнело – нужно спешить.

К его радости скалы скоро расступились, и он вышел на широкую каменистую поляну, к которой сходились… два других пути.

– Что за старославянский юмор! – возмутился Тим. – Выходит, любая из дорог привела бы меня сюда? Тогда зачем весь этот спектакль?

Но эти мысли недолго занимали его. Представшее перед ним зрелище было куда более бессмысленным и необъяснимым. В надвигавшихся сумерках Тим различал, как три дороги, сойдясь на поляне, продолжили путь вместе только для того, чтобы через сотню шагов упереться в неприступную стену гор. Дальше пути не было.

Скалы широким амфитеатром окружали поляну. Вокруг, куда ни глянь, виднелись каменные осыпи и крутые карнизы. Это был тупик.

Когда Тим задрав голову осматривал каменную стену, его нога оступилась и с плеском погрузилась в воду. Он склонился над журчащим ручьем и сделал жадный глоток. Прохлада разлилась по телу, и вскоре Тим почувствовал, что стал замерзать – в горах быстро холодало. Тело ломило от дневного путешествия. Клонило в сон.

Тим решил оставить до утра решение о том, как быть дальше, и направился к запримеченной им копне сена. Зарывшись в нее, он быстро согрелся и уснул.

– И вы смеете что-то говорить в свое оправдание, – бушевал Вельзевей. – Это смешно! Десять вооруженных до зубов головорезов не смогли справиться с одним стариком и жирным недееспособным котом?

Галеин не смел смотреть Хозяину в глаза. Когда Вельзевей впадал в бешенство, лучше было молчать и терпеть. Этим и занимался сейчас первый помощник, хотя было очень больно. Вельзевей умел делать больно и делал это с особым наслаждением.

– Если я не могу положиться на моих лучших людей, то скажите на кого тогда я могу положиться? За что я вам плачу? За то, чтобы вы отгоняли от моего дома воробьев и пугали в переходах одиноких пешеходов? Я отдаю огромные деньги за то, чтобы привести вас в человеческий вид. Вы – трусы и дармоеды – знаете ли вы сколько стоит одна пластическая операция, чтобы убрать ваши свиные рыла и козлиные рога? Обычный житель этого города зарабатывает такую сумму за полгода, а я оплачиваю ваши операции каждые три месяца. Спрашивается, с какой стати. Лучше выкину вас вон. Кому тогда вы будете нужны с вашими физиономиями, вашими копытами, рогами и хвостами? Поедете обратно в Глухоманьск? Будете подтираться лопухом и пугать деревенских детишек из-за печки?