Кейт давно поняла: Жюльен не догадывался о том, что Марта Полиссон рассказала ей со всеми подробностями историю с Авигдором. Ее визит к Авигдору только подтвердил то, что она уже и так знала. Память Кейт хранила достаточно информации о муже. Кто знает, когда она может пригодиться. Это был своего рода капитал, возможно, не менее значимый, чем картины.

А пока Кейт наслаждалась тревогой Жюльена. У нее было так мало средств для борьбы. Странно. Когда-то Фов казалась ей новым оружием в руках Жюльена, представляющим опасность для нее самой и для Надин. Но теперь Фов стала старше, с каждым годом Мистраль любил ее все сильнее. И Кейт, сохранившая остроту ума, знала, что сможет использовать Фов против Мистраля.

Кейт верила в неотвратимость отмщения. Когда-нибудь настанет время, и Жюльен заплатит за все страдания, которые он ей причинил. Кейт надо только подождать. Как интересно, что Фов познакомилась именно с молодым Авигдором.

— Как он выглядит? — спросила она мужа с деланой беспечностью. — Мальчик очень похож на отца?

— Я не рассмотрел его как следует. Но мне показалось, что он намного красивее Адриана, выше ростом. Я бы никогда не догадался, что они родственники.

— Ты хочешь сказать, что он не похож на еврея?

— Я не это имел в виду! Авигдор тоже не был похож, и тебе это отлично известно.

— Господи, Жюльен, что ты на меня бросаешься? Не стоит быть таким чувствительным. Через две недели Фов устанет рассматривать руины со студентом, и его место займут другие молодые люди. И ты примешься переживать из-за них. Так, значит, мальчик красивее отца?

— Парень невероятно хорош собой, даже слишком.

— Постарайся уснуть, Жюльен, — мягко сказала Кейт. — Тебе мерещатся привидения.

— О чем ты только думал, Эрик, когда повел мадемуазель Люнель смотреть Папский дворец? — В голосе Бет Авигдор слышалась мягкая укоризна. — Это настоящий барак, никакой мебели, толпы туристов! Ничего удивительного, что вы валитесь с ног от усталости, мадемуазель. Я уже много лет туда не заглядываю.

— Сначала мне там понравилось… А потом уже поздно было возвращаться, — ответила Фов, с наслаждением сбрасывая туфли под столиком и радуясь прохладной тени от большого зонта над ним во дворе гостиницы «Монастырь».

Мать Эрика оказалась высокой красивой женщиной, с огромными темными глазами, каштановыми волосами, в которых едва начинала пробиваться седина, и великолепной осанкой. Она выглядела по меньшей мере лет на двадцать моложе отца Эрика, непринужденно изучавшего карту вин на четырнадцати страницах. Адриан Авигдор даже в молодости казался старше своих лет, а теперь он стал приятно лысым, приятно упитанным, приятно морщинистым и как всегда совершенно незаметным. Постороннему глазу не за что было зацепиться в его внешности добродушного крестьянина, и возраст только усилил это впечатление.

В 1945 году Авигдор женился на красавице Бет Леви, которая три года сражалась рядом с ним в рядах Сопротивления. Их единственный сын Эрик, родившийся в 1949-м, внешностью пошел в мать, но унаследовал характер отца.

Адриану не удалось остановить Бет, которая решила устроить эту встречу в ресторане, движимая материнским любопытством. Жена ничего не знала о предательстве Мистраля, ей Авигдор рассказал лишь о том, что до войны был дилером великого художника.

В последний год Эрик постоянно интересовался причинами его ссоры с Мистралем, но и ему не удалось вызвать отца на откровенность.

— Давай назовем это просто разногласиями, — сказал Адриан, и на его лице появилось непривычно суровое выражение. Эрик понял, что дело обстоит намного серьезнее.

Авигдор предпочел бы увидеть на месте дочери Мистраля любую другую девушку, но он решил, что будет любезен с ней. Да и кто остался бы равнодушным, когда увидел ее?

Годы многому научили Адриана. Он радовался тому, что выжил, когда столько людей погибло. Адриан не желал будить некоторые воспоминания, но Фов Мистраль удалось их воскресить.

— Итак, мадемуазель, — обратился он к девушке с самым добродушным видом, — вы учитесь в Соединенных Штатах, правильно?

— О, прошу вас, зовите меня Фов. Да, я живу в Нью-Йорке и каждое лето приезжаю к отцу.

— Конечно, конечно, как приятно. — И он обратился за советом к подошедшему директору гостиницы, Жаку Миллю, чтобы выбрать вино. На молодого человека можно было положиться.

— Я так рада познакомиться с вами, месье Авигдор, — сказала Фов. — Моя бабушка говорила мне о вас.

— Так Маги не забыла обо мне? — спросил довольный Адриан.

— Разумеется, нет. Магали ничего не скрывала от меня, если дело касалось ее прошлого. Она считает, что дети должны знать как можно больше о своих родителях и бабушках с дедушками, особенно если они незаконнорожденные.

Фов специально сказала это, чтобы они не относились к ней с повышенным тактом.

— Мне бы хотелось, чтобы вы рассказали мне о моем отце в молодости, — продолжала она. — Я познакомилась с ним только восемь лет назад. У меня замечательный отец, но он не любит воспоминаний. Но ведь именно вы устроили его первую выставку! Каким он был? — На ее лице читалось живейшее любопытство.

Молодой Мистраль? Авигдор порылся в памяти, пытаясь найти какое-нибудь приятное воспоминание. Разве мог он сказать этой девочке, так преданной своему отцу, что тот был несносным, вспыльчивым, высокомерным эгоистом? Мистраль, не задумываясь, обрек на смерть многих. Но должен же Авигдор сказать хоть что-нибудь!

— Видите ли, его так сложно описать… Мистраль всегда производил впечатление на людей, оставался самым заметным в любом обществе. — Авигдор помолчал, собираясь с мыслями, но тут его осенило: — Я никогда не забуду того дня, когда впервые увидел его. Кейт Браунинг, которая стала потом мадам Мистраль, привезла меня в маленькую студию вашего отца на Монпарнасе, где он тогда жил с вашей бабушкой. Я как сейчас вижу босоногую Маги, которая вышла к нам из кухни с вином и стаканами. Она была удивительно хороша собой, от ее красоты перехватывало дыхание… Маги тогда была лишь немного старше вас, Фов… Лет восемнадцать, я полагаю… Она была так предана Мистралю, так влюблена в него…

— Предана, — еле слышно повторила Фов.

— Разумеется, прежде всего предана. Я очень восхищался ею. Ведь Маги буквально содержала вашего отца, отдавая ему все деньги, которые зарабатывала позированием. Конечно, это происходило еще до того, как его картины стали покупать. Когда женщина любит по-настоящему, она готова на любые жертвы. И потом, они составляли такую живописную пару, оба высокие, оба рыжеволосые. Они стали легендой квартала. И еще эта серия картин «Рыжеволосая женщина»… Судя по всему, они прожили некоторое время вместе до появления Кейт. Кстати, как поживает Кейт? Я очень давно с ней не виделся.

— У нее все отлично, — неуверенно ответила Фов, чье смущение оказалось так велико, что она едва могла говорить.