появились жаровни, факелы, а снедью для гостей поделился не только староста, но и местные. К столам опасливо подсаживались молодые парни, что хотели расспросить дружинников об их службе, ну или хотя бы посидеть рядом с ними.

Дружинники пили умеренно, памятуя о том, что завтра их уже ждет служба, однако, после бани, они воздали должное предложенной им снеди. Ну и разговорам, конечно, разговорам. Кажется, наутро кое-кто из деревни увяжется за ними, навстречу подвигам. Противостоять тому было никак нельзя, потому Лейтенант, уплетая уже третью миску жаркого, думал, как бы этот патриотический порыв возглавить.

Грусса все это время столовалась под лавкой – ей так и норовили дать самые вкусные кусочки.

Альда и Хелдор все переглядывались через стол, но юноша при своих товарищах даже не решался подсесть ближе к ней. Он чувствовал себя от этого невероятно глупо – но он вновь стал бояться насмешек. Кажется, ему было проще второй раз выйти с рогатиной на волколака, чем просто при всех обнять ее или хотя бы взять за руку.

Войт, кажется, попросил ее что-то принести, и девушка, кивнув, встала. Хелдор, проводив ее глазами, тоже поднялся и последовал за ней. Голоса за столами чуть стихли, они оказались за домом старосты. Девушка вошла в сарай, в котором царил полумрак – молодой дружинник помнил, что у старосты там был еще один погребок, где он хранил ставленую медовуху – решил, кажется, уважить гостей как следует.

Альда вошла внутрь, оставив дверь сарая приоткрытой, Хелдор тихой зашел за ней. В один прыжок он оказался рядом с ней, взял ее за руку, развернув к себе лицом.

-Ну наконец-то… - Он с жаром стал целовать ее губы, шею, лоб , все напирая на нее. Девушка в растерянности положила ему руки на талию, не противясь его порыву. Дружинник, все больше распаляясь, стал пытаться развязать шнуровку на ее платье.

- Хелдор…

- Альда… Я так скучал…

- Подожди…

- Зачем ждать…? – Спросил он, начав задирать ее юбки.

- Хелд… -в этот момент отпиравшаяся девушка ударилась о стену сарая, да так, что с нее повалился инструмент, вздрогнула крыша, а в небольшом загончике, тут же, сонно забормотала стая индюков.

Девушка отвесила Хелдору пощечину и он отпрянул, как ошпаренный.

- Ты чего?

- Да где ты набрался такой дряни?! Нашел место…

- Я, но…

- Привык там своих девок обжимать по овинам? А обещал им что?

- Альда, я бы никогда…

- Тогда что это было, Хелдор! – Закричала она так, что разбуженные индюки решили ей хором поддакнуть. – Ты ко мне за вечер даже не подошел, сидит, краснеет, а как мы остались одни, так сразу давай меня мять в сарае! Ты просто трус!

- Я не трус, просто…

-Что просто?

- У нас в дружине так не принято… Ну, чтобы, при всех?

- Что может быть постыдно в том, чтобы обнять любимого человека? Проявить к нему свои чувства, скажи мне? – Чуть остыв, спросила Альда, погладив его по пылающей от удара щеке.

Хелдор, поняв, что свалял дурака, напряженно молчал.

- Ты помнишь, что обещал мне тогда, весной?

- Что мы пойдем на реку, будет черная, звездная ночь, я там разожгу костер, и там мы укроемся пледом…

- Уф, хватит – девушка почувствовала, как по ее коже забегали мурашки. – Вот именно. – Сейчас… Сейчас мы вернемся на праздник и ты сядешь рядом со мной, ну а потом… - она поцеловала Хелдора, погладив его по волосам… - у тебя ведь кресало при себе, верно…?

Хелдор выполнил свое обещание, и остаток вечера он провел подле Альды, а та, жмурясь он радости, сидела, положив ему голову на плечо. Молодой дружинник зря опасался осуждения, даже шуточного – одно дело они поддевали его в дороге, но другое дело – сейчас. Было неизвестно ведь, когда они потом встретятся и встретятся ли вообще вновь – смерть за всяким дружинником шла по пятам, а потому не следовало мешать их мимолетному счастью.

Особенно отчетливо это поняла и Альда, когда Лекс стал рассказывать о том, как они сражались с волколаком, причем треть его повествования было посвящено Хелдору и тому, как ему досталось от него.

Девушка посмотрела на него, едва сдерживая слезы, после чего крепко обняла. Хелдор чувствовал, как пальцы ее подрагивали. Ей даже показалось, что в овине она была не права, так нагрубив ему – в этот момент, кажется, он просто действовал сгоряча, не веря нахлынувшему вдруг счастью.

- Пойдем? – Шепотом спросила его Альда.

- На наше место?

- Подожди, я возьму плащ…

Звезды были такие же яркие, как и обещал Хелдор. И даже осознавая важность и торжественность момента, он почти с первого раза запалил костер – перед тем, как пойти на берег реки, он прихватил и сухих дров, и бересты…

Неизвестно, сколько прошло времени, но теперь они лежали вдвоем, растянувшись на мягком, плотном плаще. Одежда лежала там и тут, а высокая мягкая трава была примята.

- Что же… Я думаю, что в сарае было не так интересно – отдышавшись, Хелдор повернулся набок и стал выбирать из волос девушки травинки. Она повернулась к нему, прижавшись обнаженным телом.

- Вы правда завтра уходите…

- Можно даже сказать, что сегодня – с сожалением сказал Хелдор, смотря на начинавшее светлеть небо.

- Может, искупаемся? – спросила, чуть помедлив, Альда. – И останемся здесь еще ненадолго.

Хелдор надолго запомнил реку, ее ласковое, неторопливое течение. Но особенно отчетливо ему запомнилась Альда, и ее гибкий стан, бледно мерцавший в предутренних сумерках.

… Выпала роса, стало холодать. Хелдор встал, накинул на себя