Мы располагаем очень скудной информацией о деятельности буржуазных классов в Утремере. Как видно, они не принимали участия в международной торговле и ограничивались тем, что держали лавки и производили товары для местного потребления. Они обладали некоторой политической силой. Коммуна Акры, состоявшая из франкской буржуазии, была важным элементом государства. Но, по-видимому, она держалась поодаль от местных общин, даже от православной, и к ним относились как к отдельным институтам. В Антиохии, где коммуна имела еще больше влияния, франкская и греческая буржуазия действовали заодно. Вероятно, там заключалось больше международных браков, и франки составляли не такую большую долю населения, как в Акре или Триполи, который, как представляется, следовал примеру Акры. Рабочие классы в основном состояли из людей местного и смешанного происхождения; кроме того, там было значительное число рабов, военнопленных мусульман, которые работали на рудниках или на строительстве общественных зданий либо в королевских и дворянских поместьях.

Правительству всегда не хватало денег. Даже в мирные времена страна должна была быть готова к тому, что в любой момент может начаться война, а война обычно приводила к разорению обширных районов сельской местности. Доходов от сборов и налогов не хватало, и в случае чрезвычайной ситуации, как, например, если в плен попадал король или крупные части армии, требовалась посторонняя помощь. К счастью, она находилась довольно часто. Помимо добычи, взятой в грабительских набегах на мусульманскую территорию, обычно весьма неразумных, из Европы постоянно прибывали дары. Палестина была Святой землей, крестоносцев и поселенцев считали воинами Христа. Путешественники по прибытии платили налог, не только паломники везли с собой деньги, которые тратили или жертвовали там, но и многие церкви и аббатства получали в дар земли на Западе, с которых им присылали доход. Военные ордена большую часть своих доходов получали от владений в Европе, так что даже после потери всех своих сирийских земель и замков все еще оставались неимоверно богаты. Отдельные граждане Утремера, начиная от короля, время от времени получали подарки и пожертвования от родственников или сочувствующих с Запада. Эти субсидии в большой степени помогали Утремеру свести концы с концами, и таким образом роскошь сирийских городов, которой дивились приезжающие с Запада, частично оплачивалась их соотечественниками в Европе.

Другим источником экономической силы, эффект которого оценить проблематично, были монеты Утремера. К началу крестовых походов в Западной Европе не производились золотые монеты, за исключением Сицилии и мусульманской Испании. Самым драгоценным металлом, который применялся в чеканке, было серебро. Также и мусульманские государства в Сирии не чеканили золотых монет, хотя этим занимались соперничавшие между собой халифы Багдада и Каира. Однако сразу после основания крестоносных государств король Иерусалима, князь Антиохии и граф Триполи стали чеканить золотые динары, которые были известны как сарацинские безанты и имитировали динары Фатимидов, но по сравнению с ними содержали только около двух третей золота. Эти монеты, особенно монеты Иерусалимского королевства, которые мусульмане называли сури, тирские динары, вскоре получили широкое хождение на Ближнем Востоке. Трудно сказать, откуда франки брали золото. Грабежи и выкупы могли приносить его лишь в небольшом и непостоянном количестве. Главным источником золота в то время был Судан, и возможно, что какую-то долю золота привозили во франкские порты магрибские купцы, приезжавшие туда торговать. Но чтобы объяснить появление своей монеты, требовалось какое-то общее движение золота из мусульманских стран в христианские. Европейские поселенцы наверняка покупали его у мусульман, бесспорно по очень высокой цене, на серебро, которого было много в Европе, и выпуск золотых монет с пониженной долей золота должен был содействовать этому перемещению драгоценного металла. Немалая доля золота должна была идти дальше на Запад, ибо, что весьма примечательно, в XIII веке золотые монеты превосходного сплава начали появляться в Западной Европе[93].

Привилегию чеканить золотую монету прочно держали в своих руках правители Утремера. Ни итальянские колонии, ни военные ордена не имели права посягать на эту монополию. Самые высокие сеньоры могли выпускать лишь бронзовую монету для местных нужд.

Военные ордена имели дополнительный источник дохода, который получали от своей банковской деятельности. С их огромными владениями во всему христианскому миру они располагали прекрасными возможностями для финансирования крестоносных экспедиций. Франция смогла участвовать во Втором крестовом походе только при помощи тамплиеров, отдавших в руки Людовику VII огромные суммы на Востоке, которые затем были им возвращены во Франции. К концу XII века тамплиеры стали регулярно заниматься ростовщичеством. Они брали высокий процент, но даже при всей своей политической ненадежности их финансовая репутация была так высока, что даже мусульмане уверенно пользовались их услугами. Госпитальеры и тевтонские рыцари совершали аналогичные операции, но с меньшим размахом. Правительства Утремера напрямую ничего не получали от этой деятельности, что усиливало независимость и строптивость орденов, однако они служили к финансовой выгоде государства в целом[94].

Экономическая история крестовых походов все еще остается довольно туманным предметом. Информации недостаточно, и множество подробностей пока невозможно объяснить. Однако нельзя понять их политическую историю, не принимая в расчет коммерческих и финансовых потребностей поселенцев и итальянских купцов. Эти потребности обычно шли против того идеологического импульса, который вызвал к жизни и поддерживал крестоносное движение. Перед Утремером непрерывно стояла острая дилемма. В его основании лежала смесь религиозного пыла и авантюристического земельного голода. Но чтобы нормально развиваться, он не мог и дальше зависеть от постоянного притока людей и денег с Запада. Он должен был создать для себя экономическую базу. Это можно было сделать только при условии мирного сосуществования с соседями. Если они дружелюбны и богаты, то и государство будет процветать. Но искать дружбы с мусульманами казалось изменой самой идее крестового похода, а мусульмане, со своей стороны, никак не могли примириться с присутствием чужого и назойливого государства на землях, которые считали своими. Но их дилемма была не такой мучительной, поскольку присутствие христианских колонистов не требовалось им для торговли с Европой, даже если от них порой и бывала польза. Поэтому хорошие отношения всегда оставались непрочными. Второй серьезной проблемой, с которой столкнулся Утремер, были его связи с итальянскими торговыми городами. Они были неотъемлемым элементом его существования. Без них ему было бы практически невозможно поддерживать связь с Западом и абсолютно невозможно экспортировать продукцию страны или перехватить торговлю с более далекого Востока. Но итальянцы с их высокомерием, страстью к соперничеству и политическим цинизмом нанесли Утремеру непоправимый вред. Они держались в стороне от важнейших предприятий и открыто демонстрировали разобщенность христианского мира. Они снабжали мусульман необходимыми материалами для производства вооружений. Они поднимали мятежи и воевали друг с другом прямо на улицах городов. Власти Утремера, должно быть, часто жалели, что богатая торговля привела к их берегам таких опасных и необузданных союзников; и все же без нее история Утремера была бы короче и мрачнее. Нелегко выбирать между противоположными требованиями материального процветания и религиозной идеологии. Никакое правительство не в состоянии удовлетворить и те и другие полностью. Человек не может жить одной идеологией, а материальное процветание основано на более общих вопросах, которые нельзя удержать в рамках узкой полоски земли. Крестоносцы совершили много ошибок. Их политика часто была нерешительной и непостоянной. Но на них нельзя возлагать полную вину за то, что они не решили проблему, у которой фактически не было решения.