3. Обвинение других. Это лишает реальность четкости и яркости – а именно эти качества имеют вес в таких социально сложных и конфликтных явлениях, как умение видеть себя с позиций других игроков и понимание, что ты тоже вносишь вклад в существование той или иной проблемы. Модель словесного общения под названием «обвинение» не позволяет группам проникать в тонкости коммуникации, играющие важнейшую роль, а также увидеть себя как часть системы. С ростом напряжения, когда система застревает в обвиняющих типах словесного общения, ее эффективность неизбежно снижается. Антиспособность, лежащая в основе этого типа общения, – желание запереться в своем маленьком мирке и не вылезать наружу. Обвинение подразумевает отсутствие связи с другими и невозможность узнать их точку зрения. Эта ошибка часто случается на институциональном уровне, какими бы при этом благими ни были намерения отдельных личностей.

К примеру, Стиглицу повезло, что он не слишком глубоко вовлекся во внутреннюю политику МВФ. И ему было легче охватить и позицию Международного валютного фонда, и перспективы развивающихся государств. В другом интервью Стиглиц заявил: «Сегодня некоторые защищают наше лицемерие: мы притворяемся, что помогаем третьим странам, заставляя их открывать рынки к выгоде развитых экономик, в то время как последние успешно защищают свои рынки. Благодаря этой политике богачи пополняют карман, а бедняки разоряются, и среди них растет недовольство»[276]. С этим лицемерием невозможно бороться как с особенностью индивидуального поведения. С этим можно справиться только в контексте коллективного или группового явления, когда некие аспекты восприятия реальности отфильтровываются или отключаются на структурном уровне. Вспомните слова представителя автомобильного концерна: «Когда проблема возникает, первый корпоративный ответ всегда один и тот же: ее не существует». Первая стадия – отрицание, вторая – обвинение.

4. Отсутствие и гордыня. Если обвинение других есть обрыв связей по горизонтали, то отсутствие – обрыв по вертикали, конец контактов с самим собой, с эмерджентно зарождающимся, или подлинным, «Я». Эта ситуация менее заметна, но наиболее вредна. Однажды я участвовал в телеконференции, обсуждающей формы мероприятия с группой руководителей высшего звена престижной международной организации. Когда клиент, он же спонсор, высказал свои идеи и основные положения, которые, с его точки зрения, следует проработать, я мысленно повесил трубку: то, что он описывал, совершенно не совпадало с тем, что он, его рабочая группа и я представляли. В предыдущей беседе мы договорились, что намеченное мероприятие будет более смелым, возможно, даже дерзким; теперь было ясно, что его исправленная версия окажется напрасной тратой времени и энергии, в том числе и моих. Тогда я просто соблюдал правила игры. Я был внимателен и вежливо отвечал на его реплики. Однако в глубине души понимал: если мы пойдем на поводу у клиента, намеченное событие не будет иметь эффекта, на который надеются и он, и другие члены рабочей группы. Я пожалел, что играл по правилам и ничего не предпринял. Чувствовал, что необходимо спасти положение, но не знал как.

В тот же вечер, чуть позже, беседуя с тем же клиентом один на один, я выразил это беспокойство. Именно тогда первоначальный шанс появления наилучшего возможного будущего заново возник для каждого из нас: мы снова нашли общую позицию и вступили в диалог.

Отсутствие включает в себя некий элемент саботажа. Он настолько микроскопический, что заметить его под силу только вам. Кого вы саботируете? Свое подлинное «Я» и отношения, которые могут возникнуть у него с истинной сутью других игроков. То есть, в конечном счете, наилучшее возможное будущее для вас и вашего проекта или группы, которая зависит только от того, допустите ли вы его реализацию. Вы саботируете свое «Я». Перерезав связь с подлинным «Я», вы немедленно ощутите внутреннюю пустоту. Как правило, она быстро заполняется каким-либо аспектом эго и другими вопросами вчерашнего и позавчерашнего дня (как в случае с фашизмом). Если это происходит, вы легко потеряете связь с насущными вопросами, стремящимися реализоваться, и погрузитесь в состояние жалости к себе, гордыни или и того и другого вместе.

Гордыня и отсутствие – антонимы чувствующего присутствия. В системе чувствующего присутствия «я» – важнейший рабочий инструмент, посредством которого стремится реализоваться наилучшее возможное будущее для единой системы. Если вы ставите во главу угла свое эго, «я» или жалость к себе, происходит нечто противоположное: окружающий мир превращается в ресурс, предмет неограниченной эксплуатации эго и его гордыни. Именно эта деталь наглядно демонстрирует, почему, к примеру, нацизм в Германии был примером отсутствия, а ни в коем случае не примером чувствующего присутствия. Гитлер и его союзники использовали многочисленные оккультные практики в целях «обслуживания» своих коллективных эго. Они ставили себя в центр мироздания из-за гордыни. Пытались эксплуатировать остальной мир, как принадлежащий им ресурс. В итоге им не удалось активировать зарождающееся высшее «Я» и инициировать эволюцию целостной системы.

Оставшиеся три вида коллективных патологий, расположенные на правой стороне «теневой U», закономерно дополняют процесс отсутствия – так же как практики с правой стороны U представляют собой конкретные реализации чувствующего присутствия.

5. Интриги и дезинформация углубляют пропасть, отделяющую нас от наилучшего возможного будущего системы, отравляя коллективные источники словесного общения и мышления. Манипулирование мнениями и поведением людей происходит посредством утаивания правды и/или распространения лжи в общем коммуникативном пространстве. Обе практики широко использовались в институциональной и корпоративной политике. Только представьте, какие огромные средства тратят на дезинформацию те, кто отрицает глобальное потепление.

6. Нападки и издевательства также значительно отравляют взаимодействие и взаимоотношения. Этот вид поведения подразумевает непрерывную вербальную или физическую атаку на отдельных людей или группы. Подобное поведение широко распространено везде: от детского сада до конференц-залов крупных организаций и правительственных зданий. Мы наблюдаем его ежедневно, практически на каждом шагу. Точно так же, как творческий мозговой штурм представляет собой микрокосм, в котором вызревают зарождающиеся возможности будущего, нападки – это микрокосм для пресечения подобных возможностей будущего.

7. Коллективный коллапс – заключительный шаг в разрушении структур отношений. Если коллективное созидание закономерно завершает траекторию чувствующего присутствия, воплощая зарождающееся будущее, то коллективный коллапс закономерно завершает траекторию отсутствия, полностью развоплощая потенциал будущего.

Подведем итоги: левая сторона темной части рис. 17.3 иллюстрирует два базовых положения, на которых основан цикл отсутствия. Система перестает работать, если перекрыть две «артерии» зарождающегося будущего – горизонтальную и вертикальную. Перекрытие иных мнений и обвинение других отрезает систему от горизонтальных связей. Отсутствие прерывает вертикальную связь с наилучшим возможным будущим. Если обе эти «артерии» перерезаны, остается только словесное общение, загрязняющее и патологизирующее коллективное мышление (интригами и дезинформацией), отравляющее отношения (нападками, агрессией и сдерживанием инноваций) и, очевидно, уничтожающее систему как таковую (коллективный коллапс).