Что ж ты девушкам спать не даешь… без штанов.

Можете меня осуждать, но я до сих пор не могу слушать эту песню без смеха.

477. Еще один фанат ЦСКА

Секретаря райкома комсомола Владлена Кутасова ребята любили, начальство — не очень.

У него были проблемы по женской части. Жена писала на него письма в райком партии. Он с ней развелся. Его новая жена Алла Северина, в ту пору второй секретарь райкома комсомола, тоже не пользовалась любовью райкома партии. Из комсомола Владлена удалили. После некоторых перемещений он оказался заместителем председателя общества «Знание». Правда, зарплата его увеличилась почти вдвое.

Владлену и Алле я многим обязан. Владлен «дал мне старт»: из клерка Комитета по науке — в секретари райкома комсомола. По протекции Аллы — она тогда была секретарем горкома комсомола — меня назначили деканом Центральной комсомольской школы. Позже ее подруга, ответственный секретарь Комитета молодежных организаций Тамара Мащенко, рекомендовала меня в МИД.

Так же, как и я, Кутасов болел за ЦСКА.

478. Вы уж, ребята, не очень

Со спиртным на комсомоле переборы бывали.

Помню: направлялись мы на какое-то мероприятие. Выходим с Эдиком Родкиным, первым секретарем райкома, из гастронома с покупками и натыкаемся на первого секретаря горкома Бориса Пастухова.

— Куда это вы?

— У нас семинар с секретарями первичных организаций.

— Только без спиртного, — напутствовал Пастухов.

Мы закивали головами. И в это время из гастронома выходит другой секретарь райкома — Борис Чугин — с… ящиком водки. Пастухов покачал головой:

— Вы уж, ребята, только не очень…

479. Пионерский рапорт

Мои друзья, секретари московских райкомов комсомола Эдик Родкин, Боря Чугин и Вадим Исаев, как-то отдыхали вместе в Крыму. Первым возвращался в Москву Борис. Я поехал встречать его во Внуково.

— Чемодан у меня тяжелый, сам не могу понять, почему, — сказал мне перед получением багажа Борис.

Чемодан действительно оказался тяжелым — я еле донес его до машины. Когда мы открыли чемодан дома у Бориса, внутри оказался… сегмент чугунной решетки, которой обкладывают деревья.

— Это Родкин, точно он! — догадался Борис. — Ну, погоди!

Через неделю прилетел Родкин.

Не успел он спуститься с трапа, как к нему подошла женщина в аэрофлотовской форме:

— Пожалуйста, сюда.

Около самолета его ждал взвод пионеров с флагами и барабаном. Навстречу вышла пионерка и после барабанной дроби начала рапорт:

— Товарищ секретарь райкома, пионерская организация докладывает…

И дальше — о выполнении плана по сбору лома и еще чего-то.

Прилетевшие пассажиры окружили пионеров, улыбались. А Родкин в помятом пиджачке стоял, боясь открыть рот, дабы пионеры не поняли, что он, секретарь райкома, нетрезв.

— Ну, Чугин, ну, Чугин! В следующий раз я тебя встречу с военным оркестром, — говорил вечером за столом Эдик.

480. Рецидивисты

Как-то мои друзья Эдик Родкин и Борис Чугин, оба первые секретари московских райкомов комсомола, с кем-то повздорили в шашлычной в Сокольниках, и их отвели в милицию. Так получилось, что ни у одного, ни у другого документов с собой не оказалось.

Они спокойно дошли до отделения и попросили дежурного позвонить секретарю Куйбышевского райкома комсомола Вадиму Исаеву (благо, находились они на территории Куйбышевского района) и сказать, что Чугин Борис и Родкин Эдуард находятся в отделении милиции. И стали спокойно ждать.

Все было бы хорошо, но Вадим принял звонок дежурного за розыгрыш:

— Родкин и Чугин говорите? Это опасные преступники. Рецидивисты. Следите за ними внимательнее. Утром за ними приедут.

Дежурный отвел обоих в подвал и запер.

Вадим сидел дома и ждал, когда ребята позвонят. Прошел час. Никто не звонит.

— Ты с ума сошел! Они на самом деле в милиции, — первой догадалась его жена. — Немедленно звони туда.

— Я не помню, из какого отделения звонили.

— Делай что хочешь.

Вадим позвонил начальнику районного управления милиции. Тот, естественно, быстро узнал, где находятся «рецидивисты», и сам поехал за ними.

— Рецидивисты здесь? — грозно спросил он.

— Так точно, товарищ полковник, — отрапортовал дежурный.

— Я их забираю с собой.

Борис и Эдик поняли, в чем дело, и, заложив руки за спины, покорно проследовали за полковником.

У Вадима пили до утра. Оба «рецидивиста», Вадим и полковник.

481. Опасная стеклотара

Секретарь комсомольской организации поликлиники МИД Женя Слепова была девушкой деловой. И всегда была готова прийти на помощь.

Во время медкомиссии перед поездкой за границу у Ларисы обнаружили гайморит. Надо было делать прокол.

Женя нашла выход:

— Я сделаю повторный снимок за нее.

Так и поступили. Но… у Жени тоже оказался гайморит. И даже более тяжелой формы.

Дело кончилось тем, что Жене сделали прокол, а Ларисе — нет, так как следующий снимок показал, что прокол ей делать не надо.

Иногда Женю заносило. Однажды на бюро райкома она заявила:

— Наша организация решила зарабатывать деньги.

Мы поинтересовались, как. Она бодро отрапортовала:

— Мы будем мыть и сдавать в приемные пункты стеклотары баночки из-под анализов.

Минута молчания и потом хохот минут пять.

482. ЧП районного масштаба

В райкоме комсомола пропало знамя. В отличие от милиции из фильма «ЧП районного масштаба», наши пинкертоны знамя нашли быстро. Его украла заведующая школьным отделом райкома Лиля Шубина. История совершенно банальная: любовный треугольник. Украла, чтобы отомстить первому секретарю райкома.

Но кража райкомовского знамени — дело нешуточное, почти уголовное. И Лилю отправили на экспертизу в Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии имени В. П. Сербского, благо, он находился в нашем районе.

Я хорошо помню диагноз: что-то на латыни, похожее на «психопатикостервозо».

— Стервоза и есть стервоза, — сказал я, беседуя с первым секретарем райкома партии.

Решили серьезно ее не наказывать — перевели из членов партии в кандидаты.

Через пару лет я встретил Лилю в электричке. В партии ее восстановили, она показала удостоверение, где было написано, что она руководит районным отделом народного образования. И поделилась секретом: на следующей неделе ее должны избрать секретарем райкома партии.