Я засмеялась. Какой поросенок — он все-таки добился своего.

— Приходи завтра утром, Гас, — я старалась говорить холодно и властно. — Тогда и поговорим.

— Зачем откладывать дела в долгий ящик? — жизнерадостно возразил он.

— Нет, Гас. Завтра.

— Кто знает, что принесет нам завтрашний день, Люси? Кто знает, где мы тогда будем?

А вот это была угроза — он может больше не позвонить мне, я могу больше никогда его не увидеть, но сейчас, в эту самую секунду, он хочет видеть меня. Сейчас он мой, и мне надо быстро выбрать между синицей в руке и журавлем в небе.

— Ты действительно согласна принять его обратно на таких условиях? — тихо спросил меня мой внутренний голос.

— Да, — устало ответила я.

— Но неужели у тебя нет ни капли самоува…

— Нет! Сколько раз нужно это повторять?

— Хорошо, Гас, — вздохнула я, притворяясь, что только что сдалась, хотя, конечно, с самого начала я знала, каков будет результат наших переговоров. — Приезжай.

— Скоро буду, — сказал он.

Это могло означать любой интервал времени от пятнадцати минут до четырех месяцев, что ставило передо мной дилемму: накраситься или нет?

Я знала, как опасно дразнить удачу: если я накрашусь, то Гас не приедет, если я не накрашусь, то он приедет, но будет так шокирован моим внешним видом, что тут же исчезнет. Мои размышления прервала Карен.

— Что случилось? — прошептала она, заглядывая ко мне в комнату. — Это Гас звонил?

— Да. Извини, что разбудили тебя.

— Ты сказала ему, чтобы он проваливал и больше не звонил?

— Э-э… нет, понимаешь, я же не знаю еще, в чем было дело. Он сейчас… хм… приедет, чтобы все объяснить.

— Сейчас?! В половине третьего утра?

— Зачем откладывать дела в долгий ящик? — слабо защищалась я.

— Другими словами, он болтался по барам, пил, никого не закадрил, а потрахаться хочется. Мило, Люси, нечего сказать. Высоко же ты себя ценишь.

— Все совсем не так… — промямлила я, борясь с неприятным чувством в желудке.

— Спокойной ночи, — не стала слушать Карен мои оправдания. — Я пошла спать. С Дэниелом, — хвастливо добавила она.

Я знала, что она расскажет о случившемся Дэниелу, потому что она все ему обо мне рассказывала, по крайней мере все унизительное и постыдное, что со мной случалось. У меня не оставалось от него секретов, и мне страшно не нравилось, что он столько знал обо мне. К тому же Дэниел всегда был у нас, мне уже стало казаться, что он живет с нами. Ну почему эти двое не могли пойти к нему домой и дать мне возможность побыть одной?

«Хочу, чтобы они расстались», — ожесточенно подумала я и вернулась к своей дилемме. Хорошенько поразмыслив, я изобрела способ обмануть удачу: надо накраситься, но не надо одеваться. Я так и сделала.

Уловка сработала: очень скоро ночную тишину нарушил такой оглушительный трезвон в дверь, что проснулись бы и мертвые, — это прибыл Гас.

Я открыла дверь, за которой стоял он: милый, сексуальный, растрепанный и пьяный. Только увидев его, я поняла, как сильно соскучилась по нему.

— Господи, Люси, — проворчал он, входя в квартиру, — этот твой сосед ужасно вспыльчив. Нельзя же так горячиться из-за небольшой оплошности.

— А что ты сделал?

— Ошибся дверью, только и всего, — буркнул Гас и направился в мою спальню.

«Эй, эй, какой он быстрый, — подумала я. — От него три недели не было ни слуху ни духу, а он ведет себя так, будто собирается залезть прямо ко мне в постель».

Я пошла за ним, и оказалось, что он уже залез ко мне в постель. То есть почти залез: он сидел на краю кровати и снимал ботинки.

— Гас, — осторожно начала я, намереваясь прочитать ему лекцию, которую обычно читают женщины в подобных ситуациях: да как ты смеешь так со мной обращаться, да кто ты такой, да за кого ты меня принимаешь, я не собираюсь с этим мириться (ложь), я не позволю вытирать об себя ноги (снова ложь) и так далее, и тому подобное.

— Знаешь, что я сказал ему, Люси? Я сказал: «Я всего лишь разбудил вас, и это мелочь по сравнению с завоеванием Польши». Ха-ха! Он ведь немец, да?

— Нет, Гас, он австриец.

— Ну, это почти одно и то же. И те и другие — крупные блондины и любят сосиски. — Потом он сфокусировал свои пляшущие красные глаза на мне — впервые с тех пор, как ввалился к нам в квартиру. — Люси! Моя милая Люси, ты такая красивая!

Он вскочил и подбежал ко мне, и его запах вызвал во мне такое желание, что я сама удивилась.

— М-м-м, Люси, как я скучал по тебе. — Он уткнулся носом мне в шею и скользнул руками под пижаму. Прикосновение его ладоней заставило меня содрогнуться от возбуждения, которое, ничем не потревоженное, дремало три недели, а теперь вот проснулось. Огромным усилием воли я справилась с ним. «Уйди! — сказала я ему. — Я еще не прочитала ему лекцию».

— О, Люси, Люси, — бормотал Гас, возобновляя атаку на мою пижаму. — Мы больше не должны расставаться.

Одной рукой он крепко обхватил меня за талию, а другой стал расстегивать пуговицы на пижаме. Я отталкивала его, но делала это чисто символически. Я ничего не могла поделать с собой — он был слишком привлекателен. Слишком красив, опасен и проказлив. И у него был такой вкусный запах — запах Гаса.

— Гас! — Я боролась, не давая ему стянуть с меня верх пижамы. — Ты не звонил мне три не…

— Я знаю, Люси, извини меня, Люси, — шептал он, и моя пижамная куртка полетела наконец на пол. — О, Люси, как ты прекрасна!

— Я заслуживаю хотя бы объяснения, — изо всех сил сопротивлялась я, а он толкал меня к кровати.

— Да, Люси, несомненно, заслуживаешь, — несколько туманно ответил Гас, пытаясь заставить меня согнуть колени. — Но, может, это подождет до утра?

— Гас, поклянись, что твоему поведению есть оправдание и что утром ты мне все расскажешь!

— Клянусь! — сказал он, искренне глядя мне в глаза и одновременно стягивая с меня пижамные брюки. — И ты сможешь сказать вслух все, что ты думаешь обо мне. Можешь даже пристыдить меня и довести до слез, — пообещал он.

И мы занялись сексом.

Я помнила, что сказала мне Карен, но не была с ней согласна — у меня не было ощущения, как будто меня используют. Я хотела, чтобы Гас хотел меня. Это доказывало бы, что я все еще нравлюсь ему, что он не разочаровался во мне и что, хотя он и пропал на три недели, в этом не было моей вины.

Я решила, что лекция может подождать до утра, и отдалась своему желанию, Гасу и сексу. Но я совсем забыла, что Гас скор на руку, в том смысле, что раз-два — и готово. То есть все закончилось, не успев толком начаться. Как это бывало и раньше, Гас кончил за пару минут. Таким образом, у нас оставалась куча времени на оправдания и объяснения, но он сразу же заснул. И в конце концов я тоже уснула.