Мосс же пребывал вот уже несколько дней в возбуждённом состоянии. Разумеется, ему не терпелось воссоединиться с Фарбис, пусть даже она станет Циппорой. Да кем угодно!!! Главное женщина, которую он любил и доверял – жива. Моссу было безразлично по обычаю какого племени их объявят мужем и женой. Ему было всё равно с благоволения каких богов это произойдёт – египетской эннады или единого Бога народа Иврим.

И ещё одно обстоятельство не давало Моссу покоя: удалось ли сохранить Фарбис Золотой доспех и Ковчег?

Теперь бывшему эрпатору казалось, что именно от этих священных реликвий зависит его будущее. Ибо он не намеревался участвовать в хитроумных интригах Биридия, лишь для вида соглашаясь на его заманчивое предложение: завоевать доверие Левиев, поднять мятеж против фараона и… бежать в Финикию к верному человеку, родственнику госпожи Интеми. Затем вернуться с войском, захватить Нижний Египет и править из Авариса под эгидой финикийской короны.

Поначалу это предложение действительно показалось Моссу заманчивым. Он прекрасно понимал, что фараон не простит его, наверняка, младший братец Эхнотеп, столь долгое время остававшийся в тени, подлил масла в огонь. Несомненно, Эхнотеп не выпустит удачу из рук. Теперь именно он – эрпатор, законный наследник трона.

Мосс намеревался выжить и получить свободу любым путём.

* * *

Приготовления к свадьбе были не долгими. Элишев и Мириам подготовили для невесты скромный наряд: новую рубаху, расшитую тесьмой и покрывало-талит[117], украшенное по углам тёмно-синими кистями.

Жених же должен предстать перед невестой и гостями в традиционной мужской рубахе, поверх которой надевался праздничный халат. Голова его также будет прикрыта покрывалом, окаймлённым чёрной полосой.

В это день Биридия позволил Левием пораньше закончить работу, ограничив норму выработки, как и ранее – шестьюдесятью пятью кирпичами на человека.

Мосс старательно всё зафиксировал на навощённой дощечке острым стилем… К горлу подкатил комок, от волнения затряслись руки. Ещё немного и он увидит Фарбис!

Невеста, пребывавшая в своём новом доме, некогда принадлежавшем Циппоре, также волновалась. Элишев и Мириам строго-настрого запретили ей выходить на улицу, разве, что по естественной надобности. И она вот уже два дня томилась в одиночестве.

Сараим по задумке Мириам не стала покидать своей хижины, дабы не привлекать лишнего внимания. Фарбис же перевезли в меллах под покровом ночи, дабы избежать любопытных взглядов стражников, охранявших порядок в Питуме.

Невеста с нетерпением ожидала появления своих новых подруг, которые намеревались причесать её и помочь правильно одеться в соответствии с традициями Иврим.

Но пока они не появились, она вот уже который раз разглядывала мизрах[118], украшавший стену. Фарбис казалось, что она до мелочей изучила прихотливую орнаментальную роспись.

И вот, наконец, в дом вошли Элишев, Мириам и Аминадава. Они выглядели усталыми, но довольными – ни каждый день в меллахе празднуют свадьбу.

* * *

Невеста, облачённая в праздничные одежды, с трепетом ожидала появления жениха и свидетелей, которые должны были в присутствии раввина, почтенных гвиров и гостей подтвердить свершившийся брак.

И вот во дворе дома послышались голоса. Фарбис, которую Элишев и Мириам уже называли не иначе, как Циппора, побледнела. Ноги отказывались идти…

– Не бойся. Всё пройдёт хорошо, – приободрила её Элишев. – Помню, когда я выходила замуж за Аарона, ещё совсем молоденькой девушкой, мне едва исполнилось пятнадцать лет, то чуть не лишилась чувств.

Невеста натянуто улыбнулась.

– Я не боюсь…

– Вот и хорошо! – подхватила Мириам. – Я видела сон намедни, в нём вы жили долго и счастливо.

От таких слов невеста приободрилась и направилась во двор, где её ожидала свадебная процессия.

Мосс, также облачённый в праздничные одежды, голову его и плечи прикрывал талит, с нетерпением ожидал появления своей возлюбленной. Когда Фарбис появилась на пороге дома, некогда принадлежавшего покойной ныне Циппоре, внутри его всё затрепетало от волнения и желания. Невеста была дивно хороша…

Аарон подошёл к Фарбис, взял её за руку и подвёл к жениху, стоявшему под ритуальным пологом из белоснежной ткани.

Жених и невеста обменялись многозначительными взглядами, полными любви и нетерпения. На мгновение Мосс забыл о том, что он – опальный сын фараона, лишённый всего. Оставались лишь – жизнь, любовь и переполняющее его счастье, неожиданно обретённое среди этих ещё недавно чужих людей.

… Свадебная процессия направилась на небольшую площадь, что в центре селения. Здесь, наскоро, была сооружена хупа, навес, под которым молодых ожидал раввин, дабы совершить обряд бракосочетания.

Раввин уже подготовил ктубу, брачный договор, в котором перечислялись такие обязанности мужа по отношению к жене как предоставление еды, одежды, исполнение супружеских обязанностей, а также обязанность выплатить определенную сумму денег в случае развода. После подписания ктуба передавалась молодой жене и вывешивалась на видном месте жилища, как напоминание молодым супругам об их взаимных обязанностях.

После подписания документа, раввин вознёс молитву, дабы Всевышний сделал новую супружескую пару такой же счастливой, какими были первые мужчина и женщина, Адам и Хава, в саду Эдема. Слова раввина напоминали молодой супружеской паре о том, во имя чего создается семья: муж и жена должны помогать друг другу и жить в любви и согласии.

После не продолжительной брачной церемонии жители селения накрыли столы, тут же на улице. Уже стемнело и потянуло вечерней долгожданной прохладой.

На столах виднелись простые угощения, приготовленное женщинами, каждая из них принесла то, что смогла приготовить: жареную рыбу, домашнюю птицу, разнообразную выпечку.

Отведав угощения, испив вина, купленного на деньги невесты, захмелевшие гости направились к костру, и завели традиционный хоровод. Кто-то из женщин затянул старинную свадебную песню. Несколько уверенных мужских голосов подхватили её…

Жених и невеста, в соответствии с обычаями, сидели во главе стола. Когда гостей обуяло безудержное веселье, Фарбис склонилась к уху возлюбленного и пошептала:

– Я всё сохранила… Он в безопасном месте…

Мосс понял, что хотела сказать его молодая жена: Золотой доспех и Ковчег – в целости и сохранности.

В ответ он улыбнулся и, немного помолчав, сказал:

– Главное ты со мной… Остальное мне кажется таким далёким, словно в другой жизни…

* * *

Фарбис хлопотала дома по хозяйству; Мосс исправно фиксировал на табличках количество изготовленных кирпичей; род Левиев продолжал выполнять ненавистную «фараонову повинность». Сил у людей оставалось всё меньше – с каждым днём назревало недовольство, особенно в каменоломнях. Измождённые непосильным трудом камнерубы, истощённые скудной едой, всё чаще падали замертво. Надсмотрщики исправно докладывали об этом Мицраиму, тот же в свою очередь – своему хозяину Биридию.