Плотнее втиснулся в кресло, даже за ручки взялся длянадежности. Нет, не будет он махать на прощание с балкона, словно добрыйбескорыстный братец. Чувствовал он себя отнюдь не братцем, а просто мужчиной, укоторого увели единственную женщину. Последнюю, во всяком случае. Потому что,даже если бы Георгию не оставалось жить два дня, даже если бы разговор сГолубом и впрямь окончился иначе и вся жизнь простиралась впереди – то онникогда не расстался бы с Тиной, сделал все, чтобы привязать ее к себе. Даже женился,если бы она согласилась. Но…

Вот имен-но!

Она не простилась, даже слова не сказала. А ведь ихсвязывали не только минуты страсти – их связывала смерть. В том смысле, что онине раз спасали друг друга от смерти. Скрипнул зубами, вспомнив, какой это былхрабрый оловянный солдатик, какое заносчивое бесстрашие рождалось в ней вминуты опасности. И она даже не простилась…

Ну что ж, возможно, Тина имела право счесть его малодушным.Георгию показалось, что именно презрение промелькнуло в ее глазах, когда онсбивчиво рассказывал, как стоял однажды под дулом пистолета и выбирал: жизньили смерть? Пистолет держал Виталий Пидоренко, а условия ставил… дядя Костя!Да-да, дорогой и любимый дядюшка, чуть не плача, умолял дорогого и любимогоплемянника не стоять на пути этого всемирного бульдозера марки «Просперити».Все равно ведь без толку! Не устоишь! То есть тебе даже возможности такой недадут. Виталий сейчас шлепнет – и все. И концов никто не найдет. Дядя Костя,сидя в милиции, будет предаваться скорби по поводу без вести пропавшегоплемянника, на самом же деле – оплакивать его гибель.

– Не надо, Гошка! – умолял он, как-то сразу постарев. – Нуне надо, не делай этого, ради Христа…

– Предположим, я скажу – «да», но как вы гарантируетеисполнение этого обещания? В яму посадите, что ли, как Голуба? Тогда уж лучшесразу стреляйте.

Дядя Костя онемел от внезапной надежды, а Виталий, похоже, –от разочарования. Георгий почувствовал, что у Пидоренко руки чешутсявлепить-таки в него пулю! Наконец он с явной неохотой проговорил:

– Не так вульгарно, разумеется, но свободы передвижениябудете лишены. Учитывая настоятельную просьбу Константина Михайловича, котораянас чрезвычайно ко многому обязывает, вы будете содержаться в весьмакомфортабельном заточении. Я наслышан, что вам весьма по нраву такое место накарте Европы, как Сен-Дени, в частности, Зулейка? Вот там вам и придетсяпробыть некоторое время… пока не могу сказать, как долго. В пределах Зулейкивам предоставляется полная свобода передвижения, а выезд – только поразрешению.

– И впрямь, комфортабельная тюрьма, – усмехнулся Георгий.

И тут дядя Костя прямо-таки вцепился в него:

– Гошка, ты, главное, не высовывайся. У тебя на счету будеттысяч сто, гарантирую! – Он пресек жестом явную попытку Виталия что-товозразить, и тот, пожав плечами, стушевался. – Надоест груши околачивать –можешь бизнес там начать. Компьютер – он и в Африке компьютер, а с твоейголовушкой… А мало этих деньжат покажется, я еще подкину, не сомневайся.

Его трясло от волнения. «Не играй с плохими мальчишками,возьми лучше конфетку и сиди дома». Он даже сделался больше похож не надядюшку, а на дедушку, увещевавшего озорного внучонка.

– А что, прямо здесь готовы пристрелить? – все-такиполюбопытствовал Георгий и едва не рассмеялся, столь откровенная надеждавспыхнула в желтых глазах Виталия. Палец так и заплясал на спусковом крючке!

Возможно, сначала он согласился отойти в сторону просто извредности, только бы лишить Виталия удовольствия. Ну а потом, после разговора сВикторией, сложился план, поразивший его своей простотой – и хитроумием.

Ох какая голова у этой длинноногой яркой красотки! Какойхолодный, поистине мужской ум! А женская хитрость придавала ее замыслам особуюизощренность. Игру с двойником выдумала Виктория. Во всяком случае, замыселпринадлежал ей. А уж Георгий-то умел понимать с полуслова и развивать чужиеидеи… И все-таки ситуация представлялась ему неразрешимой до тех пор, покаВиктория не сообщила, что Виталий вынес смертный приговор Валентину…

Конечно, Пидоренко затаил на своего напарника злобу – ещекогда узнал, что тот, во-первых, допустил Георгия к сканеру, а во-вторых, это иглавное, не воспользовался удобным случаем и не превратил его в идиота.Очевидно, с тех пор Виталий и решил не спускать глаз с Валентина, оттого и взялего с собой в Нижний.

Новость о том, что Валентин приговорен, ошеломила Георгия. Исамое ужасное, что под удар попала Виктория. Неужели проницательность Виталияперевесила ее воистину змеиную хитрость? Словно в какой-нибудь мафиознойструктуре, где преданность проверяется кровью, он не только приговорилВалентина – он назначил Викторию исполнительницей приговора!

Тут-то Георгию и показалось, что дело и впрямь провалено.«Нет, – думал он, – никогда не надо подавлять первых побуждений». А первымпобуждением было крикнуть, подобно какому-то персонажу Голсуорси: «Стреляйте, ибудьте прокляты!» Тогда пострадал бы только он. А теперь… Мало того, что несомневается: живым от Виталия все равно не уйдет, эта пауза – только «рекламнаяпауза» для дяди Кости! – так еще и других в могилу за собой потянет. И что онсможет без Валентина, а главное – без Вики?

Да, крепко призадумались бояре! И вдруг Викторию осенило… Вовремя разговора с ней Георгий готов был трубку телефонную целовать, если ужВиктории под рукой не оказалось. «Ну что, – спросила она. – Хороша я, а? Гожусьна роль подруги героя?»

Насмешливо спросила вроде бы, но у Георгия, несмотря нарадость, брякнул в мозгу некий предостерегающий сигнальчик. Ого! Так Виктория,значит, не оставила своих попыток… Она привыкла считать себя неотразимой – итихо бесилась, видя, что Георгий остается совершенно холоден в душе, хотявнешне не скупится на комплименты – прежде всего ее уму. Но даже при этом умеВиктории не понять, почему он никак не мог дать ей то, чего она так хотела!Георгий любил женщин, любил секс, но ради удовольствия, а не ради самоутверждения– своего или партнерши, без разницы. Виктория же, чудилось, коллекционировалалюбовников, чтобы подавить в себе некий комплекс. Может, в детстве она былаужасной дурнушкой, на которую никто и смотреть-то не хотел, а как выросла ипохорошела, так и пустилась во все тяжкие? Чисто психологически Георгий мог этопонять и объяснить, но заставить себя… Нет. К тому же Валентин вовремяпроболтался, что и он, и Виталий ели с этой тарелки и вместе, и порознь. АГеоргий, как выяснилось, брезглив.

…Но это не помешало ему влюбиться с первого взгляда в бывшуюлюбовницу Валентина, возжелать ее, вожделеть к ней, черт бы побрал все этистаринные витиеватости, до чего же они убийственно-точны…