Тина медленно стягивала через голову футболку. Встряхнулаволосами, но разлохмаченные кудряшки не послушались, торчали в разные стороны.Завела руки за спину, расстегнула лифчик. И, словно испугавшись собственнойсмелости, вдруг замерла, прикрывшись ладонями, беспомощно глядя на Георгия.

Тогда он поверил, пошел к ней, обнял…

«Она еще ничего не знает. Но пусть потом, не от меня, потом,когда-нибудь после!»

А Тина думала о стоящей в спальне широкой кровати, накоторую им не суждено улечься. Слишком далеко идти!

* * *

– Дамы и господа! Я бесконечно счастлив оказаться сегодня вэтом уникальном, единственном в своем роде музее, где заботливые рукичеловеческие собрали удивительные образцы древности. Вдвойне счастлив я потому,что и Россия может предложить нечто необыкновенное великому Лувру, а значит, иФранции. Не побоюсь сказать – и всему человечеству, потому что и Лувр, и Музейкамня – достояние всего мира. Именно поэтому, оставляя в Музее камня редкостныйдар Сихотэ-Алиня, я вижу в этом жесте особый смысл: малые народы Амура как быстановятся рядом с великими народами древности!

Голуб перевел дух. Некоторое время лица всех присутствующихкак бы окутывала дымка вежливого ожидания, пока переводчица торопливо трещалапо-французски. Потом все вдруг заулыбались и принялись аплодировать, словно ивпрямь искренне восхищались этой галиматьей.

«Интересно, он сам хоть соображает, что несет? – сненавистью подумала Тина. – Уравнять в правах перед вечностью еще живых нивхов,нанайцев, ульчей – и исчезнувших вавилонян, этрусков, эллинов… Строго говоря, ите «малые народы» тоже обречены со всеми жителями Приамурья. Будут мертвы.Уравняются в правах перед вечностью – в полном смысле… Или мне просто чудитсяво всех его словах двойное дно?»

Она перехватила взгляд высокого седовласого человека вогромных «академических» очках и с аккуратной седой бородкой. Он скептическиподжал губы, и Тина поняла, что не только ее задел подтекст голубовской речи.

– Приамурские, сихотэ-алиньские письмена, – продолжалгубернатор, – уникальное создание рук человеческих, улыбка на лице цивилизации,привет из тьмы веков…

Тина осмотрелась. В одном болтливый Голуб, конечно, прав.Удивительные камни, испещренные загадочными письменами и рисунками,обнаруженные в середине века в пещерах Сихотэ-Алиня, действительно достойныстать экспонатами этого единственного в своем роде музея. Вчера, готовясь коперации, они с Георгием побывали здесь – и едва не забыли, зачем пришли,разглядывая «висячий камень» Стоунхеджа; плиту из вавилонской мостовой сотпечатком стопы великого царя Уртасарана, отправляющегося в поход противЮжного Ветра; одну из тех глыб, из которых сложен критский Лабиринт, обиталищеМинотавра; жуткий, серый от въевшегося пепла обломок стены из Помпей; обернутуюв ткань колонну из эфиопской Лалибелы с Христовыми откровениями… О боже, какихтолько осколков прошлого здесь не было! О чем только они не напоминали! ОКолизее, Парфеноне, термах Каракаллы, Тиауанако – городе в горах, об улицемавзолеев в Самарканде, храмах Таиланда, портретах с горы Рашмор… И все-такилунообразные рожицы и замысловатые крючки, в незапамятные времена высеченные наобломках сихотэ-алиньской скалы, прекрасно смотрелись среди всего этоговеликолепия! Хотя, конечно, это сувенир из тех, что являются безусловнымнациональным достоянием России… Ну, с другой-то стороны, ни Третьяковка, ни Эрмитаж,ни Музей восточных культур не пожелали потратиться на перевозку и демонстрациюкаменных писаниц. Пусть хотя бы в Лувре ими можно будет полюбоваться, а томокнут в амурских волнах, трескаются под солнцем…

Седой мужчина, на которого обратила внимание Тина, сунулруку за борт пиджака. Тина нахмурилась. Странно… показалось ей – или этотвполне естественный жест насторожил широкоплечего парня в черной джинсовойкуртке, стоявшего рядом с седоволосым?..

Она еще раз обвела взглядом толпу. В самом деле, тут и таминтеллигентная публика (встречу с приамурским губернатором на сей раз проводилоФранцузское археологическое общество) перемежается людьми, которые, судя повыражению лиц, имеют к научной деятельности самое отдаленное отношение.Конечно, количество участников встречи никак не ограничено, любойпраздношатающийся турист может сюда забрести… И заходили, между прочим. Кпримеру, Тина видела промелькнувшего в толпе «юного нахимовца» Рока. При видеего мгновенно испортилось настроение, как от предчувствия беды. Этот полуживойчеловечек почему-то слишком уж часто в последнее время ей вспоминался. А сейчаспоказался Тине неким фантомом, порожденным воображением. Жутковатое ощущение!Словно накануне решающего боя черный ворон закружил над войском, закаркал,предвещая беду…

Тина нахмурилась. Будет ворону пожива! Их победа будет равнапоражению. Хотя какой смысл вновь терзаться, думать об этом снова и снова, есливсе уже решено…

Она сделала несколько шагов, подбираясь поближе к оратору,который «работал» без пауз, так что робкая переводчица с тихим голосом не моглавклиниться и только иногда приоткрывала рот, как выброшенная на берег рыба. АГолуб будто забыл о ней. Интерес на лицах присутствующих постепенно сменялсяоткровенной скукой, но пока еще никто не пытался сбежать со встречи, плавнопереходившей в политический митинг. Какие воспитанные люди!

Голуб тем временем уже подобрался к своей любимой теме – кобразу новой, счастливой, процветающей России. Токует, как тетерев, только себяи слышит! Кажется, с искренним интересом внимал ему только «юный нахимовец»,но, приглядевшись, Тина увидела: глаза совершенно пустые, Рок словно спит стоя.

Однако что все-таки означает изобилие всех этих накачанныхмужиков с каменными лицами? Неужели Голуб до такой степени усилил охрану? Ноему вроде бы по штату не положено такого количества телохранителей. Обратился вкакое-нибудь частное агентство? С чего бы вдруг?.. Пока с него вполне хваталотой троицы «синих пиджаков», которых Тина уже не раз видела рядом сгубернатором.

В эту минуту седой снял очки, сунул их в нагрудный карман истал протискиваться вперед, ближе к оратору.

Вот же черт! Тот, в черной куртке, двинулся за ним какпришитый. Однако седой не остановился, только опять надел очки.

Сигнал! Начали!

Тина метнулась вперед. Благодаря постепенно предпринимаемымманеврам она оказалась довольно близко к возвышению, на котором стоялприамурский губернатор, и теперь смогла приблизиться чуть ли не вплотную,заглянуть ему в лицо и истерически заорать:

– А по какому праву?!

На мгновение воцарилась гробовая тишина. Тина в ужасепочувствовала, как саднит в горле. А вдруг больше не сможет сказать ни слова?