Голос маркиза дрогнул, что свидетельствовало о серьезности того состояния, в котором Нелл находилась двое суток назад.

– Повторяю: я не могу оставить тебя, мы будем вместе. Не беспокойся!

Лит рассмеялся, и его смех придал Нелл сил.

– Знаешь, одно время мне казалось, что ты соврала.

– Ты не в первый раз сомневаешься во мне, – заявила Нелл, щурясь от яркого света, бившего ей в глаза.

– У меня имелись на то веские причины. Но я найду в себе силы простить тебя, только живи!

Его слова растрогали Нелл, и из ее глаз покатились слезы.

– Как же плохо я думала о тебе! Сейчас мне страшно вспоминать об этом!

– Я давно это простил.

– Если бы я не сбежала от тебя, то не случилось бы беды ни со мной, ни с тобой!

– А вот это простить трудно.

Нелл оцепенела и удивленно взглянула на него, однако тут же поняла: маркиз шутит. Он смотрел на нее с такой нежностью, что Нелл готова была вскочить с кровати и закружиться с ним по комнате в вальсе.

– Ты дразнишь меня, я знаю.

– Нет, я говорю вполне серьезно. – Маркиз вздохнул, продолжая сжимать ее руки. – Элеонора, мы прошли через суровые испытания. Давай забудем свои ошибки и возблагодарим судьбу за то, что она свела нас.

– Да, я благодарна ей за встречу с тобой. – Нелл попыталась привстать, но ей это не удалось. Вряд ли она смогла бы вальсировать в таком состоянии… – Я хочу…

– Сесть?

– Да, помоги, пожалуйста.

Маркиз нахмурился.

– Доктор Мэньон сказал, что тебе нельзя утомляться.

– Доктор Мэньон – старый ворчун. Не слушай его.

– Но он спас тебе жизнь!

Джеймс приподнял ее, взбил подушки и заботливо усадил на кровати.

– Да, нужно отдать ему должное, он хороший специалист.

Откинувшись на взбитые подушки, Нелл тяжело вздохнула и ощупала голову. Оказалось, она была забинтована.

– А что с моими волосами?

– Их остригли, любовь моя.

На этот раз слезы хлынули из ее глаз ручьем.

– Как посмел этот шарлатан остричь мои прекрасные локоны?

Лит с сочувствием наблюдал за ней.

– Элеонора, дорогая, не надо так убиваться. Они снова отрастут.

– Ты не понимаешь, это для меня трагедия вселенского масштаба!

Нелл думала, что Джеймс сейчас высмеет ее, но он молча крепко обнял свою любимую. Именно это сейчас ей было необходимо. Нелл прильнула к его груди и замерла, закрыв глаза. Она положила свою стриженую голову ему на плечо, забыв все горести. От Джеймса исходило живое тепло, которое успокаивало, умиротворяло Нелл.

– Тебе лучше? – тихо спросил Джеймс, поглаживая ее по спине.

– Да, – прошептала Нелл.

Маркиз снова поцеловал ее руку.

– Волосы отрастут, не беспокойся.

– Лет через сто, – пробормотала она. – Тебе нравились мои волосы.

Из ее глаз снова потекли слезы. Нелл была слишком слаба, чтобы контролировать свои эмоции.

– Стриженой ты нравишься мне не меньше, чем с волосами. Я люблю тебя.

Нелл тихо засмеялась. Ее душевная боль утихла. Слова Джеймса примирили ее с действительностью.

– Элеонора, – через некоторое время прошептал Лит. – Ты спишь?

– Нет, – пробормотала она, дрейфуя между сном и явью.

– Я сказал, что люблю тебя. А ты ничего не хочешь мне сказать?

Она улыбнулась, наслаждаясь запахом, исходившим от Джеймса. Этот запах вернул бы ее к жизни даже из могилы.

– Ты хочешь, чтобы я что-то сказала?

– Да, хочу.

– Но ты прекрасно знаешь, как я к тебе отношусь.

– Скажи еще раз то, что я хочу услышать.

– Ты становишься ужасно назойливым.

Странно, но у Нелл хватало сил шутить.

– Я тебя не заставляю, а просто прошу.

– Это правда, ты меня не заставляешь.

Она крепче прильнула к его большому телу.

– Дорогая, – его голос вывел Нелл из дремоты, – значит, ты останешься со мной?

– Конечно, – не задумываясь, ответила Нелл.

Лит радостно засмеялся.

– Хорошо, давай поговорим об этом позже, когда ты поправишься.

Нелл подняла руку, которой обвивала шею Джеймса, и провела ею по его шелковистым волосам, падавшим на воротник.

– Тебе нужно постричься.

– Мы почему-то постоянно говорим о волосах, как будто они чрезвычайно важны для нашего будущего, – с улыбкой промолвил Джеймс.

Его прикосновения врачевали лучше, чем любые лекарства. Нелл ощущала прилив сил.

– Ты должен хорошо выглядеть на нашей свадьбе.

Нелл почувствовала, как напряглись его мышцы.

Джеймс затаил дыхание.

– Что ты сказала?

Проклиная свою слабость, Нелл выпрямилась и взглянула на Джеймса. У него был растерянный вид.

– Тебе нужно привести себя в порядок перед нашей свадьбой. Представь, на кого будет похожа невеста, вставшая со смертного одра. Поэтому хотя бы жених должен выглядеть презентабельно. Нам придется подождать, пока сойдут твои синяки. Иначе викарий упадет в обморок от ужаса, увидев перед собой столь странную парочку.

– Ты даже сейчас прекрасно выглядишь, – заявил Джеймс и вдруг нахмурился. – Хотя мне и не терпится жениться на тебе, но будет лучше, если мы отложим разговор о свадьбе. Я не уверен, что сейчас ты находишься в здравом уме и твердой памяти.

– Ты хочешь сказать, что я сошла с ума?

В глазах Джеймса вспыхнули озорные искорки.

– Некоторые считают, что выйти за меня замуж может только безумица. Давай поговорим об этом завтра.

– Нет. – Нелл хотела мотнуть головой, но вовремя одумалась. – Давай обсудим этот вопрос прямо сейчас.

– Элеонора…

– Да?

Некоторое время они молча смотрели друг другу в глаза. Взгляд Джеймса проникал ей в душу и, казалось, читал в ней все сокровенные мысли и желания.

– В таком случае, устраивайся поудобнее, любовь моя. Откинься на подушки.

– Хорошо, – согласилась Нелл.

Лит осторожно соскользнул с кровати и встал на одно колено, держа Нелл за руку. Его серые глаза выражали безграничную любовь. Даже в бинтах Нелл была для него самым прекрасным созданием во Вселенной.

– Дорогая Элеонора, свет моей жизни, самая замечательная женщина на свете, мой единственный стимул жить… – Он сглотнул комок, подкативший к горлу от волнения. Нервозность не была свойственна Джеймсу Фэрбродеру. Сердце Нелл сжалось от любви к нему. В этот самый важный в их жизни момент маркиз был как никогда далек от самоуверенности и себялюбия. Его мягкий голос, который всегда возбуждал Нелл, был похож на бархат. – Моя дорогая Элеонора, я люблю тебя всем сердцем. Ты окажешь мне честь, если согласишься стать моей женой!