Далее он без лишних слов подал «Детям Эллюля» знак следовать за ним, а сам, вскинув винтовку, решительно направился к парадной двери, откуда выскакивали официанты и прочий персонал ресторанного обслуживания. При виде оружия гражданские подняли испуганный крик, но рвавшиеся в особняк мятежники просто не обращали на них внимания.

Милтон смотрел на Кларион, и по щеке его сползла тяжелая слеза.

– Спасибо… – хрипло простонал он.

Бакстер заметил неподалеку убитого охранника и подхватил его винтовку. Все еще теплые ствол и рукоять несли на себе печать смерти – а может быть, это Бакстеру только показалось. Может быть, он просто слишком долго кружился в эмоциональном водовороте СПЕЙСа, однако в данный момент отчетливо ощущал только одну сильную эмоцию – это была жажда мести.

Милтон и Бакстер вбежали в громадное фойе – и сразу оказались под обстрелом.

Их риги достаточно усиливали очень слабое освещение, чтобы они могли заметить группу охранников, которые залегли на балконе у них над головами и прижали мятежников огнем из автоматического оружия. Другие два охранника притаились в дверных проемах на первом этаже, один – за мраморной колонной, поддерживавшей сводчатый потолок. А еще двое их коллег распластались на полу в лужах крови.

Чья-то вынырнувшая из темноты сильная рука дернула Милтона вниз, и автоматная очередь прошла над ним. На втором этаже вовсю бушевал пожар, и под высоким потолком черной тучей собирался дым. Вдруг дорогая витиеватая люстра дрогнула на цепи и сорвалась вниз, после чего разбилась вдребезги о мраморный пол, как взорвавшаяся звезда; во все стороны брызнула блестящая шрапнель из осколков хрусталя.

Тип в черных очках, спасший Милтону жизнь, жестом велел ему перебежать и укрыться за колонной. Глаз этого человека Милтон видеть не мог, но, судя по слезам, которые текли по его щекам, было понятно, что тот страдает от едкого удушливого дыма.

– Давай!

Тип в черных очках вытер глаза и выпустил по противнику всю обойму, прикрывая перебежку Милтона, который успешно спрятался за колонной. Когда патроны закончились, он вытащил пустой магазин и вставил новый, в то время как теперь ответным огнем разразились охранники. Ситуация была патовая, и победителем должен был стать тот, у кого позже закончатся боеприпасы.

Милтон старался не смотреть на трупы. Его родители – как и многие другие – вечно причитали по поводу того, что компьютерные игры делают детей бесчувственными. Впрочем, родители укоряли этим своих детей на протяжении многих поколений. Расцвет СПЕЙСа обострил эту дискуссию, и Милтон даже начал подозревать, что это может быть правдой.

До настоящего момента.

Вид настоящей крови, запах реального пожара, глухие удары пуль – все вместе, нагромождаясь, складывалось в нечто такое, чего в выдуманном мире почему-то невозможно было достичь в полной мере.

Все это, без сомнений, было реальностью. Суровой и беспощадной. Никаких дополнительных жизней, никакого возрождения после виртуальной гибели, никакой возможности перезагрузки – здесь попытка будет только одна. Возможно, именно поэтому люди и возвращались в СПЕЙС, чтобы испытать на себе смерть. Это давало им потрясающую возможность обмануть реальность.

Он икоса взглянул на Бакстера, затаившегося в укромном уголке. Стоявший там трехсотлетний антикварный шкаф с застекленными дверцами уже почти превратился в груду щепок. Бакстер показал сначала на свой риг, потом на охранников. Он что-то говорил, но из-за повреждений его шлема в наушниках слышался лишь треск электрических разрядов, да еще какие-то бессвязные обрывки слов.

Милтон помотал головой: «Не понимаю». Бакстер повторил, все больше раздражаясь, а потом, отчаявшись, перешел на жесты: изобразил волнообразное движение рукой, после чего пальцем показал на его собственный риг. И Милтон наконец-то понял. Это была не волна – Бакстер имел в виду червя.

Выставив руку, Милтон мысленно призвал ДР-шарик. Вблизи тот представлял собой крошечную версию червя, проглотившего свой хвост и туго свернувшегося в клубок. Милтон бросил его в ближайшего противника. Червь развернулся еще на полпути к цели, оказавшись вдвое меньше того, каким он был в первый раз. Охранник вскинул оружие, чтобы выстрелить в кошмарное чудище, полностью заслонившее собой его визор, и даже успел вскрикнуть, когда страшные челюсти сомкнулись вокруг его головы.

Человек рухнул на колени; на дисплее его рига была темнота, тогда как биокоммуникационный интерфейс убеждал его, что он вдыхает вонь чудовища и ощущает жар его утробы, пока то жевало его шею. Мощный эмоциональный импульс нефильтрованного ужаса проник прямо в кору головного мозга. Зарыдав, он отбросил оружие в сторону и стащил шлем… и тут осознал, что на самом деле угрозы нет. Превратившись в уязвимую мишень, он поднял руки и сдался.

Тип в черных очках медленно опустил свою винтовку, с благоговейным трепетом следя за тем, как ДР-червь ползет к следующей цели. Так, один за другим, все их противники стали жертвой этого удивительного фантома. Каждый из них с криком срывал свой риг, а потом вздыхал с невероятным облегчением оттого, что монстр оказался иллюзией. Тип в черных очках подстрелил только одного охранника, потому что тот внезапно выскочил из-за колонны, молотя в воздухе руками и беспорядочно паля во все стороны. Все остальные просто подняли руки и сдались.

Бакстер первым оказался у приоткрытой двери в подвал. На пороге он резко остановился, уставившись в кромешную тьму. Рядом возник Милтон, который успел забрать у раненого охранника фонарик. Покашливая от едкого дыма, они стали спускаться на цокольный этаж, делая каждый новый шаг с волнением и тревогой.

Дым уже просачивался даже сюда, отчего луч их фонаря превратился в четкий конус света, когда они обводили им ряды матрасов, на которых в бессознательном состоянии лежали женщины; на каждой из них был риг, бесконтактно соединенный со стоявшим в углу роутером размером с чемодан. Здесь же были и стойки капельниц с тянущимися от них трубками – по одной стойке на каждые пять женщин.

– Боже мой… Они хоть живы?

Преодолев последние несколько ступенек одним прыжком, Милтон опустился на колени перед ближайшей жертвой. Под ее грязной рубашкой выпирали кости, а дыхание было совсем слабым, так что грудь почти не шевелилась. Снять риг он не решился, опасаясь спровоцировать непоправимое повреждение мозга.

Бакстер в это время проверял другую женщину.

– Она совсем холодная.

Милтон обернулся к нему:

– Элла здесь?

Они быстро и методично проверили всех. Женщины были разных возрастов и национальностей, но все в настолько глубоком коматозном состоянии, что никак не реагировали, когда друзья пытались их растолкать. Многие были сильно истощены, с туго натянутой на торчащих ключицах тонкой кожей. Но матери Тео среди них не оказалось.

Тип в черных очках остановился на середине лестницы.

– Господи… Они здесь! – крикнул он через плечо. – Мы должны их немедленно эвакуировать!