– Нам нужно уходить! – прокричал тип в черных очках, отчаянно жестикулируя. – Немедленно!

Он спешно присоединился к «Детям Эллюля», отступившим за угол особняка.

Милтон рванулся было за ним, но тут заметил, что Бакстер не сдвинулся с места. Он задумчиво переводил взгляд с лежащих на траве женщин на приближающиеся машины и обратно.

– Пойдем, Бакс!

В этот момент внутрь дома обвалилась часть крыши, подняв целое облако искр, и Бакстер вздрогнул.

Затем он показал на несчастных женщин:

– Мы должны рассказать Старине Биллу, что здесь произошло на самом деле.

– На это нет времени! – Милтон отчаянно махал рукой, призывая друга следовать за ним. – Левински уже внедрился внутрь полиции! Они просто не станут нас слушать.

– Значит, нужен тот, кто нам поверит. Отец Клемми обязан знать, что произошло с его дочерью.

– Это плохая идея, Бакстер, – неожиданно раздался голос Тео. – Мы ведь не знаем, может, ему уже тоже выдвинули обвинение, или они просто ждут, когда один из нас попробует выйти на него.

Первыми выскочили пожарные, которые начали растаскивать горящие машины, блокирующие дорогу. Полицейские толпились позади, пока струи воды из брандспойтов гасили покореженные обломки. Милтон продолжал мысленно уговаривать Бакстера, но видел, что тот уже принял решение.

– Я уже позвонил ему, Милт. На случай, если вся эта затея накроется медным тазом. А ты действуй, как знаешь. – Он кивнул в сторону приближающихся копов и тихо усмехнулся. – Блин, ну кто мог бы подумать, что я пойду на такое самопожертвование? – Он покачал головой, словно до сих пор не веря в происходящее.

Милтон бросил на друга последний прощальный взгляд и скрылся в тени.

Тео был в отчаянии. Над головой его грохотал полицейский крузер, летевший вдоль автострады. Еще несколько секунд, и тот окажется вне досягаемости. От злости он с силой пнул скиф ногой. В ящике для перчаток что-то тихо звякнуло. Тео с любопытством засунул в него руку и достал небольшой цилиндр, который сам же туда и положил.

– Эй, Ксиф. Подскажи, как мне перепрограммировать физический движок?

От боли Клемми скрючилась пополам с отчетливым пониманием, что душа ее прощается с телом. Она вцепилась ногтями себе в грудь, мышцы самопроизвольно сокращались, тело билось, словно в тисках. Крик застрял в горле, ей не хватало воздуха, сердце бешено стучало, как отбойный молоток. Ощущение сдавленности еще усилилось, превратившись в черную дыру, втягивающую в себя каждый вздох, каждый ее мускул – в направлении единственной точки всеобъемлющей мучительной боли.

С кончика носа струйками стекал пот, глаза обжигали вспышки невыносимо яркого света. Губы сами собой разошлись, а челюсти конвульсивно сжались так, что она едва не откусила себе язык.

Периферийное зрение Клемми искажало лицо Фрейзера с выражением восторженного удовольствия. Все остальное было размытым, поскольку обеспечиваемое Системой проецирование изображения в центр сетчатки глаза стало бесполезным. Она принялась молотить кулаком в невидимый барьер, но движения шли с такой серьезной задержкой, что со стороны это выглядело как нелепая покадровая анимация.

Фрейзер активировал внешнюю панель управления ее удерживающего устройства, которое снаружи мог видеть только он, и Клемми ничком рухнула на пол, потому что ограничительное поле вдруг исчезло. Она согнулась пополам, продолжая конвульсивно содрогаться.

Детектив присел рядом с ней и погладил по влажным от пота волосам.

– Что, больно? – Каждую мышцу ее тела сводило судорогой, и это усиливало боль. – А я могу все это прекратить. Видишь?

Он протянул руку ладонью вверх, и вращающийся пакс отплыл от ее головы. Боль мгновенно ушла, и она бессильно распласталась на полу, слишком слабая, чтобы пошевелиться.

– А теперь подумай хорошенько еще раз. Сообщи свое местоположение. Позвони мне на «Эхо».

– Да пошел… ты…

В едва слышных словах все равно звучал вызов.

– Во время сердечного приступа шансы человека выжить резко повышаются, если оказать ему соответствующую помощь в течение первых минут. Я мог бы отправить спасательную бригаду к тебе очень быстро. Просто позвони…

В ответ Клемми хотела разразиться потоком ругательств, но сил не было даже на это. Вся ее воля в данный момент сконцентрировалась в крошечном уголке ее сознания, не подвластном боли, – центре, отвечающем за первобытный человеческий инстинкт «бей или беги», который в ее случае однозначно был настроен на «бей».

Она прижала свою слабеющую руку к груди ближе к горлу, якобы чтобы ослабить боль. Это движение отвлекло Фрейзера от второй ее руки, на которой она лежала и которую сейчас незаметно сунула во внутренний карман своей куртки – редкое дополнение к модной одежде в СПЕЙСе.

Под действием сдвига по фазе ей казалось, что она перемещается в густой вязкой жидкости, всячески препятствующейся попытке нащупать узкую прорезь кармана. Однако ее настойчивость была вознаграждена, а металлический холод, который в конце концов ощутили пальцы, подтвердил, что устройство, взятое ею в арсенале Клайва, по-прежнему на месте. Слава богу, Фрейзер был достаточно ленив и решил, что раз она находится в путах удерживающего поля, то обыскивать ее смысла не имеет.

Ее затянувшееся молчание взбесило Фрейзера. Он снова поднес пакс к ее лицу.

– В следующий раз я вколочу эту штуку так глубоко в кору твоего головного мозга – да еще и буду прокручивать весь набор по кругу, – что ты до конца своей никчемной жизни будешь питаться через соломинку. Итак, твой последний шанс. Где, блин, искать тебя на земле? Мне нужен сигнал на «Эхо».

Внезапно весь крузер сильно и резко тряхнуло, и Фрейзер свалился на пол. Клемми увидела испуганные лица Левински и Мирри, а потом услышала крик Хаугена:

– Fok![37] Что это было, твою мать?

Сквозь стену летательного аппарата, словно привидение, просочилось белое размытое пятно. Остановившись посреди кабины, оно плавно превратилось в Тео. Его секонд-скин пропал, и теперь это был его родной аватар – точнее, таким бы он выглядел после десяти лет непрерывных тренировок в тренажерном зале и после ряда серьезных вмешательств пластического хирурга. Он был невероятно мускулист и подтянут – короче, типичный супергерой, от макушки до пяток.

Хауген поднял руку, и в ней тут же материализовался пистолет.

– Тео? Так теперь ты считаешь себя гребаным Суперменом?

Серия энергетических импульсов очередью вылетела из дула его оружия. Фрейзер, перекатившись по полу, встал на колено и присоединился к обстрелу. Тео вновь стал размытым, их выстрелы прошили его насквозь и, не причинив ему вреда, ударили в корпус крузера. В своей новой призрачной форме Тео нанес правый хук, причем рука его растянулась, как резиновая. Он врезал Фрейзеру с такой силой, что того подбросило в воздух и он, перекувыркнувшись, с размаху влетел в стену.