него последнюю целую картофелину.

Но да. Впечатление на всех присутствующих Рыжая произвела неизгладимое.

— Я Кэмэлу когда рассказал о своих Бобринских приключениях, он не поверил.

— Кому?

— Дружбан мой, Камиль. Тоже сохнет по ней. Давно, чтоб ты знал, — подчеркивает зачем-то.

— Это который кавказец?

— Да, он.

Знал, что трется около нее неслучайно.

— И че бездействует? — справляюсь любопытства ради, отправляя почиканую картошку из миски на сковороду.

— Ни хрена подобного. Вот встречаться ей предложил, — выкатывает невозмутимо.

— Че? — оборачиваюсь.

— Вы же вроде разбежались, не? — вскидывает бровь.

— Пусть даже не рыпается в ее сторону. Так и передай, — возвращаюсь к процессу готовки. Солю, перчу. Перевариваю услышанное.

— Если смотреть на ситуацию здраво, ты не хуже меня понимаешь, что тебе с Харитоновой не по пути, — доносится из-за спины очередной приговор.

— Как вы задрали! Меряете все бабками, да статусом, — цежу сквозь зубы.

Не пара. Не по пути.

— Але, РЖД, у нее отец — мент. А ты в Москве явно чем-то противозаконным занимаешься.

— В нашей стране каждый второй чем-то противозаконным занимается.

— А работать не пробовал? Я вот пашу. Уже цифры по ночам снятся.

Усмехаюсь. Легко давать совет, когда ты — сын строительного магната. Можно поиграть в офисного работника. На всем готовом. Почему нет?

Работать не пробовал?

Пробовал. И мешки разгружал, и на стройке пахал после армии. Только ни хрена мне не хватало даже матери на лекарства…

— Не втягивай ее в это, Илья. Найди себе кого-то…

— Из своего окружения? — подсказываю я ему.

— Без обид, — пожимает плечом. — Вообще пока не вижу вас вместе…

* * *

В дверь громко стучат.

Забираю пистолет с холодильника.

— Присмотри за жратвой, — обращаюсь к тепличному.

— Помешивать типа красоту эту? — поднимает крышку и глубоко вдыхает аромат жареной картошки.

— Да.

— Окей. Без Бэ…

Иду открывать.

— Здорово, Паровоз.

На пороге сын Виктора Иссопова в сопровождении своих прихвостней. Сколько их, вот так сразу и не сосчитаешь.

— Значит, правда ты? Пацаны донесли, что видели тебя. Решил проверить. Мы войдем?

— Я никого не приглашал, — хмуро взираю на его рожу.

— И все же… Разговор имеется. Надо перетереть, — задевая меня плечом, внаглую запирается в дом. А следом за ним и его верные псы. Один, второй, третий и дальше.

Шестеро. Игорь седьмой.

Дерьмо расклад.

Мне остается только гадать о том, какова цель его визита. В целом понимаю, что ничего хорошего ждать не стоит, учитывая те взаимоотношения, что между нами были раньше…

— Как житуха в Москве? — усаживается за стол, по первой проигнорировав присутствие Беркутова.

— Не жалуюсь, — отвечаю сухо.

— Обосновался? Как там босота, двинувшая за тобой?

— Тебе какое до них дело?

Тошнит от этого фарса. Его отец, мразь, со своей опг чуть не положил нас тогда, на хате у Кабанова.

— Ну так не чужие ведь. На одной земле росли, — тянет клешни к моим сигаретам. — Не против?

Убираю руки в карманы, стискиваю челюсти.

— Ароматы тут у вас приятные. Обедом не угостишь, братан? — наглеет до крайности.

— Я тебе не брат. Угостить могу только свинцом, — выдвигаю холодно. — Давай, говори, что хотел, и проваливай.

Пересекаемся взглядами с Беркутовым, и он по моей морде безошибочно определяет, что нежданным гостям я, мягко говоря, не рад на полном серьезе.

— Что ж так неприветливо, Илюх… — Игорь качает головой.

— Рожай быстрей. У меня дела, — поторапливаю я его.

— А твои дела с моими фурами случаем никак не связаны? — прищуривается.

— На кой хер они мне сдались? Давно уже не моя тема.

— Не твои, значит, пасут?

— Нет, не мои. Это все? — уточняю сразу.

— Зачем в наших краях нарисовался?

— Домой приехал, в бане попариться. Еще вопросы? Напомню, что не обязан перед тобой отчитываться о каждом своем шаге.

— Обязан, Илья, обязан. Территория-то моя, — гаденько улыбается.

— Бати твоего, называй вещи своими именами, — поправляю, дабы указать ему его место.

— Мы с ним — одно целое. Это ты, дурак, со своим в вечных контрах. Слышь, парниша, — направляет взор на Романа. — Ты не стой, накладывай.

— А ты не попутал? — спокойно интересуется Беркутов.

— Че за фраер? — смеется Иссопов. — Столичный поди, — внимательно его разглядывает.

— Что-то против столицы имеешь? — бычится тот.

— Чет у него, по ходу, борзометр зашкаливает, — басит бритоголовый халк, двигаясь вперед.

Я же в этот момент уже сжимаю в кармане пальцами ствол.

— Спокуха, Олежек. Пацанчик просто не втыкает, с кем общается, — снисходительно притормаживает его рукой Игорь.

— Да кем ты ни был. Подносить тебе никто тут не будет.

Уважаю.

Птицын явно в ударе. Так и думал, что не стерпит подобного.

— Часы мне его нравятся, — тянет Петька Бурунов. Учился когда-то со мной в одном классе.

— Да и перстень зачетный. Пожалуй, сойдет в качестве извинения, — заявляет Иссопов-младший, не сводя глаз с мажора.

— Хер тебе, а не перстень, — отвечаю я.

— Ты действительно так считаешь?

Ну пиздец. Ясно было с первой минуты, что Иссоповским тупо нужен был повод.

Дальнейшие события происходят очень быстро. Халк скалой движется на Беркутова. Тот не теряется и заряжает ему по печени.

Тем временем между мной и Буруновым тоже завязывается драка. Перемещаемся по кухне, натыкаясь на старую мебель.

С грохотом валится навесной шкаф, из которого со звоном сыпется посуда.

Прикладываю жирного рожей о плиту.

Пока он в прострации, поворачиваюсь. Очень вовремя, потому что на меня надвигается второй. С пером в руке.

Терпеть не могу холодное оружие. В особенности когда оно не у тебя.

Бритоголовый, приближаясь, размахивает ножом и довольно скалится.

— Иди-иди сюда, — резко хватаю сковороду и отправляю ее содержимое ему в морду, тем самым выигрывая драгоценные секунды.

Пожрали, мать твою!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Моя попытка достать пистолет с треском проваливается. Потому что со спины на меня нападает очередной бычара.

— Падла!

В поле зрения попадает Беркут. Там тоже двое на одного, но парень справляется. Ебашит кулаками как гребаный Джеки Чан, и я, выдохнув, концентрируюсь на своем противнике.

Валю его с ног.

Поочередно лупим друг друга, после чего я бью его деревянной табуреткой по хребту.

— Сукадла! — держится за разбитый чердак. — Мочи его, Гена!

А вот и бритоголовый Гена снова на горизонте. Не дает мне встать, усаживается сверху и давит долбаным тесаком в направлении моей груди.

Раздается выстрел.

Вспоминаю один армейский прием. По итогу режу пальцы, но выбиваю-таки нож.

Встаю. Пытаюсь сориентироваться в царящей здесь суматохе.

Замечаю у печи Беркутова. Его под руки держат двое. Третий тычет ему пушкой в живот. Направляюсь туда, к нему.

— Стоять, Паровоз, — моего затылка тоже касается пистолет.

Слышу характерный щелчок. Предохранитель.

— Следующая навылет в твою черепушку, — сообщает Иссопов, все это время