– Ладно, – кивнул Маркус и с опаской посмотрел на Изабеллу, словно ждал, что она запретит ему вторгаться в ее жизнь. Изабелла не подавала никаких знаков, и он осторожно стал перелистывать страницы. Почерк у Изабеллы был крупный, со многими завитками. Но последние несколько записей свидетельствовали о том, что почерк ее изменился: стал мельче, убористее и строже.

– Вот она, последняя запись, – произнес он. – Собственно, это даже не запись дневника, а обращение к третьему герцогу. – И Маркус начал читать вслух:

4 августа 1617 года

Герцогу Харту.

Я никогда не прощу вас за то, что обещали жениться на мне, а потом женились на другой. Вы отняли у меня сердце, а за это я забираю у вас вашего первенца, ребенка, который должен стать вашим наследником.

Кэт посмотрела на Маркуса.

– Она не могла знать, что ребенок – мальчик.

– Может, она действительно была ведьмой.

– Не говори глупости!

– Ты хочешь, чтобы я читал, или нет?

– Читай, конечно.

Маркус с сомнением посмотрел на Кэт, выразительно приподняв брови, но она молчала, и ему ничего не оставалось, кроме как продолжить чтение.

Вы никогда не увидите его. Я надеюсь, никто из герцогов Хартов не увидит своих сыновей, пока у одного из них не хватит мужества жениться по любви, а не из-за выгоды или чтобы угодить своей матери. Вы, сэр, – отпетый негодяй. Желаю вам выстрадать хотя бы десятую долю того, что выстрадала я.

Изабелла Дорринг

Закончив читать, Маркус посмотрел на Изабеллу и поклонился ей.

– Я должен согласиться с вами, мадам. Приношу свои самые искренние извинения за поведение моего предка.

Кэт потянула Маркуса за руку:

– Ты знаешь, а ведь Изабелла нигде не упоминает о том, что собирается утопиться. Даже не проклинает никого.

– Наверное, что-то есть в документах Уилкинсона.

– Не исключено. – Кэт почувствовала, как в душе ее забрезжила надежда. – А также возможно, что проклятия нет и никогда не было.

– Объясни это моим предкам, – хмуро пробурчал Маркус.

– Их смерть могла быть случайной.

– Слишком много совпадений, – усмехнулся он.

Кэт не стала терять драгоценного времени на спор, который ни к чему не приведет.

– А что там в письме? – спросила она.

– Давай посмотрим, позволит ли нам Поппи прочитать его.

Кошка придерживала письмо коготками, но, когда Маркус протянул руку к нему, втянула когти и даже изящным движением лапы подвинула к нему письмо. Поппи наблюдала за тем, как Маркус, сломав печать, разворачивает лист – единственный. Он тихо присвистнул.

– Что там? – Кэт вновь прижалась к Маркусу, и он обнял ее.

– Это письмо от третьего герцога, и оно также датировано четвертым августа.

– О чем оно? – Маркус держал письмо слишком высоко, и Кэт не могла разобрать, что там написано. – Прочитай его или позволь прочитать мне.

– Не терпится?

– Да! – Как может он шутить в такой момент? Сейчас они узнают что-нибудь важное!

– Не дразни меня.

– Но тебя так забавно дразнить.

Кэт топнула ногой. Маркус рассмеялся и перевел взгляд на письмо.

– Не представляю, что Изабелла нашла в моем пижоне-предке. Он пишет так напыщенно и выспренно, что читать противно.

– Тогда передай смысл своими словами. – Маркус явно выбрал не лучшее время для того, чтобы пробовать себя в роли литературного критика.

– Ладно. – Он просмотрел несколько строчек. – Очевидно, мать герцога нашла письмо Изабеллы, где та писала о ребенке. Письмо доставили в Лондон, в то время как герцог находился за городом. Мать прочитала письмо, и, будучи категорически против этого союза, решила поместить в газету фальшивое объявление. Герцог не женился на леди Аманде. Он даже не обручился с ней. – И взгляд Маркуса, и его голос выдавали растерянность, даже смятение чувств. – А бедная девушка, похоже, так никогда об этом и не узнала.

– Боже мой! – Кэт не находила слов для поступка герцогини. Вероломство! Бесстыдство! – Разве так можно? В газете – черным по белому – ложь?

– Все напечатанное в газетах сплошная ложь. Однако в данном случае герцогиня вряд ли обошлась без сообщников. Смею предположить, что они с женой издателя были закадычными подругами. – Маркус вновь посмотрел на письмо. – Вот так поворот: герцог пишет, что завтра же приедет в Лавсбридж, чтобы жениться на Изабелле!

– А когда он приехал, ему сказали, что она утопилась. – Кэт взглянула на портрет. Что она видит? Удивление? Радость?

«Я действительно схожу с ума, если думаю, что двухсотлетний портрет способен слышать, о чем мы говорим».

Маркус кивнул:

– Герцог, должно быть, нашел свое письмо, понял, что она его не прочитала, и запер его вместе с ее дневником в этом шкафу. – Маркус сложил письмо по линиям сгиба.

– Значит, во всем виновата герцогиня-мать. – Кэт пожалела о том, что не может путешествовать во времени. Как бы ей хотелось встретиться с вероломной обманщицей и вправить ей мозги. – Ну, и Изабелла тоже. Если бы она дождалась герцога, чтобы поговорить с ним, то ни якобы проклятия, ни дома старой девы не было бы. Изабелла вышла бы замуж за своего возлюбленного и стала бы герцогиней.

– Да, но и герцог несет ответственность. Ему не хватало решительности. – Маркус покачал головой и положил письмо вместе с дневником обратно в ящик. – Это все существенно меняет. Потребуется время, чтобы я осознал то, что из этого следует.

– Я знаю, что из этого следует! Тебе больше не надо бояться глупого проклятия. Ты проживешь долгую чудесную жизнь, и у нас будет семья. Разве ты не рад? – Кэт хотелось заключить Маркуса в объятия и танцевать.

– Может, и так, – сказал он.

– И даже если проклятие существует, твоя мать считала, что именно ты положишь ему конец.

– Да, она и мне это сказала.

– Ты ведь женишься на мне по любви?

– Да. – Маркус улыбнулся и погладил ее по животу. – Мы все узнаем не позднее чем через девять месяцев.

– Теперь уже не через девять, а раньше. – Кэт обняла его. – Ты должен решить, что будешь жить так, словно проклятия больше нет. Не позволяй ему отбрасывать тень на счастливое настоящее. Никогда больше не позволяй ему делать это!

– Я попытаюсь, – произнес Маркус, взяв в ладони ее лицо. – И то, что ты на моей стороне, и, – с озорной ухмылкой добавил он, – в моей постели, очень даже мне в помощь.

Маркус поцеловал Кэт, и она еще крепче стиснула его в объятиях. Она сделает все, чтобы он был счастлив.