и открытыми, чем господин Сталин в Советском Союзе. Каждый аквилонец может обратиться в местный центр власти Большой Дом со своими заботами и проблемами.

И вот что особо примечательно: все здесь, так же, как и в послереволюционной России, проникнуто духом Созидания. Очевидно, это главная черта русских - стремление строить и обустраивать, обживать дикие земли, создавать свою цивилизацию. Воистину эти русские какие-то особенные. Наблюдая здешний жизненный уклад, я просто прихожу к уверенности, что ТАК не получилось бы больше ни у кого. Ведь как легко одичать самим, оказавшись в первобытных условиях, где нет социально-экономических структур, судебно-исполнительной власти, где так высок соблазн делать то, что вздумается, не опасаясь расплаты. Где все низменные черты, подавляемое стремление властвовать, покорять, должны были бы принять необычайный размах. Но в итоге это закончилось бы крахом. Ибо цивилизованность накладывает на человека ответственность, и если он пренебрегает ею, то развитие его не только останавливается - оно переходит в регресс.

И тот порядок, который я здесь вижу, говорит о том, что основатели этого юного государства - настоящие титаны духа. Их ведет не человеческое, продиктованное плотью и инстинктами, а нечто такое, чем они оделены свыше - причем оделены изначально. Иначе я никак не могу объяснить их успех, который постоянно закрепляется.

Хоть я и стараюсь смотреть на все непредвзято, все же неизменно нахожу в окружающей реальности отголоски той России, которую я видел, которую мне довелось узнать. Тогда я искал «революционность» повсюду -как особый знак, отпечаток, как некий ярлык - но не находил ее. Она таилась в сознании. И это становилось понятно только при более сильном погружении в быт советских людей.

И дело тут, оказывается, совсем не в «революционности» как таковой. Этим словом я стремился обозначить ту трансформацию людей, которую влекут за собой радикальные перемены, происходящие под знаменами громких идей. Но ни в Советском Союзе, ни здесь я не столкнулся с проявлениями одержимости, горячности, непримиримости, враждебности к чуждому.

И еще одно любопытное умозаключение я сделал. В своих заметках о советской России я упоминал, что у русских имеется неистребимая тяга к странствиям. А ведь именно эта страсть заставила основателей Аквило-нии сорваться с места и уйти на эту новую землю, где человечество едва зародилось. Без сомнений, с воодушевлением и уверенностью они стали осваивать эту дикую территорию. Они развиваются сами и помогают в этом местным, которые по своей человеческой сути точно такие же, как и они, как мы, как и все поколения рода человеческого. И получается, что русские не просто любят странствовать - нет, они приходят на новые земли с тем, чтобы СОЗИДАТЬ. И вот оно, рукотворное чудо созидания: город, бурлящий жизнью, способный справляться с угрозами и обеспечивать себя всем необходимым. Город-государство, зародыш могучей цивилизации... Невиданная в НАШЕЙ истории формация, построенная с учетом опыта другого мира.

И цивилизация это именно русская, поскольку русским несвойственно замыкаться в маленьком мирке; их разум всегда простирается вширь, стремясь охватить как можно больше. Все, за что они ни берутся, имеет бесконечную направленность, они не рисуют себе ни пределов, ни преград. И, пожалуй, в этот и состоит их главное отличие от нас, европейцев, так стремящихся к замкнутости, индивидуализму. Русские же стремятся уподобиться Богу в своем стремлении творить и созидать. Не за это ли Он так благоволит им?

Русские не терпят статичности, застоя. Тяга к странствиям - это, скорее, тяга к переменам. Желание на полную мощь применять свои способности, силу, таланты, иметь ИДЕЮ, жить с пользой, быть значимой частью одного могучего целого. Вот что такое та самая пресловутая «революционность». Вся суть русских - в движении, причем дух их тоже не выносит покоя. И теперь, осознав все это, я гораздо лучше понял ту, советскую Россию -и открытие это потрясло меня.

11 июля 3-го года Миссии. Четверг. Вечер. Окрестности Большого Дома.

Полноправная гражданка и будущий медик Лидия Голубкина (15 лет)

Уходила в морской поход одна Лидия Голубкина, а вернулась совсем другая... За эти два месяца я многое увидела, пережила и передумала, стала невестой Александра Яковлевича, обрела добрых сестер-собрачниц, но самое главное настигло меня уже после возвращения в Аквилонию. Я впервые в жизни - не на экране телевизора, а воочию - наблюдала ожесточенное сражение, от исхода которого зависела и моя собственная жизнь, а потом помогала при перевязках раненых римских легионеров. Раньше я считала их грубыми неотесанными людьми, а теперь мне было искренне жаль каждого убитого и каждого раненого солдата римского батальона, ведь они сражались и за мою жизнь, за мою свободу.

А вечером я стала свидетельницей суровости местного правосудия, когда обычно такой милый Сергей Петрович, превратившись в ледяное воплощение богини Немезиды, приговаривал Бордосского олигарха Мордехая бен Иссака к смертной казни через отсечение головы, а его ближайших родственников и слуг - к ссылке на далекий необитаемый остров. Я слышала, как страшно кричали несчастные женщины, у которых суровые «волчицы» забирали маленьких детей. При этом я понимала, что если раньше суд проявлял одну только варварскую справедливость, то это решение было актом милосердия, ибо тот, кто ни в чем не виновен в силу малолетства, не должен страдать в условиях каменного века, когда на пять человек в руки дают один нож. Замена ссылки Путем Искупления для всех, кто этого пожелает, была со стороны наших вождей проявлением гуманности. Я знаю, что таким образом были исправлены темнокожие женщины-полуафриканки, «волчицы», пленные римские легионеры и итальянские подводники. То, что его предложили только желающим, тоже говорит о том, насколько запущена умственная болезнь, которую предстоит лечить. В результате воспользоваться этим шансом на прощение решили совсем немногие, и среди них не было ни одного мужчины.

Получив за этот день множество сильных и тяжелых впечатлений, после ужина я ушла в свое медсестринское общежитие и легла спать. Но, против ожидания, кошмары мне не снились, и проснулась я в превосходном настроении. А как же иначе ведь сегодня должна состояться моя свадьба... Поскольку вчера из-за нападения мы ничего не успели сделать, сразу после завтрака я нашла Тану, Илу, Рено и Нилаэ - и так, впятером, мы пошли к моей наставнице и председательнице Женсовета.

- Здравствуйте, Марина Витальевна, - сказала я, - это Тана, Ила, Рено и Нилаэ. Мы все вместе, впятером, хотим выйти замуж за Александра Яковлевича Бояринцева. Для меня это будет предварительный брак, а для девочек окончательный. Просто они хотят, чтобы в семье с самого первого