его противников, которые погубили его во мнении Варазтироца. Для Самуела Анеци Христофор явно жертва: «Он был из знатной семьи, из Апахуника, и сердцем очень привязан к религии. Он попытался исправить распущенные нравы знати, но не имел успеха и был вынужден уйти». Несомненно, речь идет о борьбе кланов, и летописцы судили о Христапоре согласно чувствам, которые испытывали к роду Рештуни. Однако этот патриарх, видимо, был неприятным человеком, поскольку, по словам Себеоса, члены семьи Христапора дали епископам показания против него. В любом случае в 630 году он был вынужден уйти с патриаршего престола и стал жить отшельником в городе Ухиеац округа Масиац-отен, западнее Большого Арарата. На его место выбрали патриархом Эзра, или Йезра, уроженца Параджнакерта в округе Ниг; он, по всей видимости, был патриархом с 630 по 641 год. Эзр, хранитель церкви Святого Григория под началом своего предшественника, был полной противоположностью Христапору. Себеос описывает его как «человека смиренного и ласкового, который не хотел обижать никого и из уст которого не исходило ни одно злое слово».

Этот мирный прелат вскоре был вынужден бороться с неожиданными трудностями. Император Ираклий поставил во главе своих войск в византийской Армении нахарара со знаменитым именем – Меджеджа Гнуни, имя которого греки произносили Меззизиос, чьи предки при дворе прежних армяно-аршакидских царей занимали и передавали друг другу по наследству должность главного виночерпия. В 630 году Меджедж Гнуни отправился в Персармению, чтобы от имени императора Ираклия вступить во владение землями, которые персы уступили Византии, то есть всеми землями к западу от Раздана и Ашата. На этих весьма обширных возвращенных территориях византийцы были намерены ввести греческое православие. Поэтому Меджедж Гнуни пригласил патриарха Эзра приехать к византийским церковным властям и явным образом принять халкидонские догматы. В противном случае император начнет процедуру назначения антипатриарха для подвластных «ромеям» территорий Армении, а под началом Эзра останутся только провинции, подвластные персам. Мирный нрав Эзра побуждал его уступить. К тому же была велика угроза раскола, а разрыв с Ираклием, торжествовавшим тогда победу, мог принести опасности, в том числе для духовной жизни Армении. Поэтому Эзр согласился приехать в Карин-Феодосиополь (Эрзерум), где, очевидно, встретился с Ираклием и, несомненно, принял участие в синоде, то есть совещании с представителями греческого духовенства (631). Эти представители предложили ему на утверждение формулу, которая в целом должна была удовлетворить армян, поскольку в нее входило торжественное проклятие несторианству. Однако обе стороны пошли на мелкую хитрость, которая в итоге никого не удовлетворила: ничего не было сказано по жгучему вопросу о Халкидонском соборе, то есть о главном разногласии между армянами и греками. Благодаря этой уловке Эзр смог признать формулы, которые ему предложили, а греческие прелаты смогли допустить его к православному причастию (632). Ираклий выразил Эзру свою признательность тем, что отдал патриаршему престолу треть города Кохб (в округе Чакатк провинции Айрарат) с землей, на которой она стояла, и богатые соляные рудники (шахты, где добывали каменную соль) в этом краю. Кроме того, когда Эзр возвращался, византийские «чиновники» в течение всего пути осыпали его почестями, и Эзр имел большое влияние на них, в том числе на Меджеджа Гнуни, командующего оккупационными византийскими войсками в Армении.

При въезде в Двин Эзра, по обычаю, вышло встречать в торжественной процессии все его духовенство. Не было лишь одного человека – Ховханнеса Майраванеци. (Зная его непримиримость в отношении догматов веры, Эзр не взял его с собой на совещание в Карин.) На требование появиться перед патриархом Ховханнес ответил категорическим отказом: «Храни меня Бог от общения с тем, кто разрушил стену веры!» – и удалился в Майраванк (Лесной монастырь) возле Бджни, или Беджни в округе Ниг провинции Айрарат. Позже Эзр изгнал его оттуда, и Ховханнес бежал в округ Гардман провинции Ути – на земли, где власть Персии была бесспорной; там он чувствовал себя в безопасности от византийцев и тех, кто им сочувствовал. Правда, в своем противостоянии патриарху и высшим церковным властям он зашел так далеко, что можно задать вопрос: не стал ли он сам еретиком. Асохик и Иоанн Католикос защищают его от этого упрека, но не скрывают, что его ученик Саркис пошел дальше по его пути и кончил тем, что ушел из григорианской общины. Нужно все же признать, что император Ираклий вскоре начал распространять «монотелическое» учение о Христе, догматы которого были ближе к учению армянской церкви, и этим готовил по меньшей мере почву для примирения.

Отметим, что епископ Сюника Матхузаха боролся с греко-фильскими тенденциями на «своей» территории. В той части армянских земель, которая оставалась Персарменией, то есть к востоку от Двина, марзбан Варазтироц вел себя как автономный правитель. По словам Себеоса, марзбан, пользуясь гражданскими войнами в Иране, не стал повиноваться ни одному из претендентов на иранский престол. В том числе ответил отказом в подчинении спахбаду Фарух-Хормизду, а потом его сыну, знаменитому Ростахму, которые командовали персидскими войсками в Азербайджане и потому могли по праву потребовать от него покорности. Но у Варазтироца был личный враг – Меджедж Гнуни, армянский полководец, командовавший от имени Ираклия войсками в византийской Армении. Снова вечное соперничество армянских феодалов! Как много вреда позже принесли Армении эти схватки между ними! Меджедж не постеснялся оклеветать Варазтироца перед персом Ростахмом, а именно – потребовал, чтобы его противник был отозван со своего поста, иначе будто бы снова начнется война между византийцами и персами. И послал своего брата Гарихпета с отрядом войск зимовать в Двин, чтобы схватить Варазтироца, хотя это было нарушением границы: разграничительная черта между зонами влияния двух империй проходила на этом участке по реке Ашат, или Азат. Но марзбан-армянин сумел привлечь на свою сторону солдат подчиненного ему персидского гарнизона, и они предупредили его об опасности. Среди ночи он бежал в Тарон, собрал там феодальные дружины своего клана (клана Багратуни) и обратился с жалобой на Меджеджа Гнуни к самому императору Ираклию. Получив от него охранную грамоту, Варазтироц приехал к нему в Осроену, где тогда находился императорский двор. Ираклий без труда распознал, что марзбан был оклеветан, и сказал ему: «Ты на время останешься при мне, потом я с великим почетом отошлю тебя обратно в твою страну». И по свидетельству Себеоса, действительно «возвысил его над всеми патрикиями» и одарил множеством подарков. Отметим, что Иоанн Католикос излагает совсем иную версию этих событий. По его словам, Варазтироц сначала был верен Ростахму, но затем перешел к Ираклию. «Он переселился в страну греков потому, что Ростахм хотел тайно и коварно убить его руками своих людей».

К