«Похоже, что за старшими сестрами Келли было трудно угнаться, – подключилась я. – Она стала искать свою собственную нишу, чтобы не быть похожей на них. Старшие девочки были яркими и успешными, потому Келли решила стать “паршивой овцой” в вашей семье. Одна из проблем успеха старших девочек в том, что теперь вам трудно перестроиться и вести себя по-другому. Растить Кристину и Кэролайн было легко, а по поводу Келли вам нужна консультация».

«Келли думает, что сестер мы любим больше, чем ее, но это неправда, – сказала Роберта. – Просто Келли нам сложнее понять».

На следующей неделе ко мне на прием пришла Келли, высокая и стройная, с темно-русыми волосами. На ней были оранжевая рубашка, рваные джинсы и военные ботинки с толстыми носками оливкового цвета. Она держалась вежливо, но отстраненно. Мне казалось, что она просто пережидает прием у меня, поэтому я какое-то время просто рассказывала о моей юности в шестидесятые годы.

Келли сказала: «Вот бы жить в те времена. У меня нет ничего общего со сверстниками».

«А что бы ты хотела делать?» – поинтересовалась я.

«Тусить с Бренданом. У нас общий взгляд на жизнь. Он любит меня такой, какая я есть».

Она с подозрением посмотрела на меня: «Мама вам сказала, что мы сексом занимаемся?»

Я кивнула.

«Да ну и что! Мы любим друг друга, и я принимаю противозачаточные таблетки».

Я поинтересовалась, что значит для нее «не ну и что».

Келли взъерошила волосы и ответила: «Ну вот мои родители, им нравится играть в бридж и разгадывать кроссворды. Они смотрят образовательные передачи по телевизору и слушают оперу. А мне кажется, что меня в роддоме перепутали и отдали не в ту семью. Вот мои сестры для них идеально подходят, этакое воплощение мечты представителей среднего класса. А я такой быть не собираюсь».

Я спросила, что она чувствует, рассказывая мне это.

«Мне больно. Они пытаются любить меня, как и моих сестер, но у них не получается. Родителям нравится, когда мы чего-то в жизни добиваемся. Тогда они считают, что они достойные люди. Они не понимают, за что меня любить».

«А чего хочешь ты?»

«Просветления. Того, что Будда называет нирваной».

«Звучит амбициозно».

«Мы с Бренданом читаем о буддизме. Когда у нас будут деньги, мы уедем в Университет Наропы в Боулдере»[35].

Все оставшееся время мы проговорили о буддизме. Келли была потрясающе начитанна для пятнадцатилетней девушки. Ее эта тема очень занимала. И когда закончилось время приема, ей явно не хотелось уходить.

В следующий раз Келли пришла ко мне в тех же ботинках, джинсах и носках, но футболка была розовая. Она принесла свои рисунки, на которых был изображен Будда, медитирующий под древом просветления. Она сказала: «Терпеть не могу алкоголь и сигареты. Они разрушают сознание».

«А другие наркотики?»

«Мы иногда употребляем грибы и кислоту, – она замолчала. – Лучшие моменты в моей жизни я испытала на кислоте».

Ей нравилось, как ЛСД изменял реальность: музыка звучала по-другому, цвета были более яркими, апельсины более сочными. У нее была старая зачитанная книга «Психоделический опыт» Тимоти Лири. Но она заявила: «Я предпочитаю естественное просветление».

Мы обсудили другие способы изменения сознания. Я рассказала ей о психологических исследованиях потока сознания. Мы поговорили о том, как медитация и творчество способствуют расширению сознания. Когда я снова встретилась с Робертой и Кевином, то согласилась с ними в том, что им нужно найти к Келли новый подход. Например, они могут свозить их с Бренданом в Университет Наропы или помочь им записаться на курсы изучения буддизма. Келли хотела заново открыть себя не как кого-то, кто не похож на сестер, не как наркоманку, а как человека, тонко чувствующего и философски настроенного.

Когда я беседовала с подростками об употреблении наркотиков и алкоголя, то старалась помнить, что в этом возрасте естественно проявлять любопытство и экспериментировать. Нормальные подростки экспериментировали, и неразумно было навешивать на них ярлыки, обзывая наркоманами из-за единичных случаев употребления сильнодействующих средств. За исключением крайних случаев лучше было направить усилия на те проблемы, которые спровоцировали злоупотребление наркотиками.

Взаимоотношения с людьми могут стать толчком к изменениям. Я помогала людям установить связи друг с другом, родителям начать общаться с девушками-подростками, которые злоупотребляли наркотиками или алкоголем. А еще я стремилась найти замену этой зависимости, например новую полезную привычку или новое видение себя как личности, которое было бы не таким саморазрушительным. И я подключала к этому процессу друзей, советуя подросткам поддерживать друг друга.

По данным исследований, девушкам меньше угрожает алкогольная зависимость, если в семье им разрешают употреблять небольшое количество алкоголя. Возможно, неплохо предложить им небольшой бокал вина на званых ужинах или праздниках. Тогда употребление алкоголя не будет для них актом протеста – и они усвоят, в какой ситуации употребление алкоголя уместно.

В школах 1990-х действовала мощная антиалкогольная пропаганда. Детей с самого раннего возраста учили распознавать признаки алкоголизма и наркомании. Им объясняли, что такое разумные пределы. Например, Национальный совет по предотвращению алкоголизма рекомендовал следовать правилу 1–2–4: «Не больше одного напитка за час, не больше двух напитков в день или четырех за всю неделю, и алкоголизм вам не грозит». Большинство девушек поразились, услышав это правило. Они сказали: «Все мои знакомые выпивают гораздо больше».

Чтобы кардинально снизить употребление алкоголя и наркотиков, нужно менять нашу культуру. Для многих подростков 1990-х курение и выпивка были признаками бунтарства и взрослости. Свою лепту в это внесли и средства массовой информации, создавая иллюзию, что утонченность связана с саморазрушением, навязывая необузданность, а не поощряя осторожное, разумное поведение. Фильмы и персонажи телепередач, которые контролировали свое поведение, изображались слабаками.

Американское общество потребления навязывало девушкам такие продукты, как сладости, алкоголь и никотин в качестве успокоительных, чтобы унять душевные страдания, естественные и объяснимые. Компании-производители сигарет убедились, что юные девушки – отличная мишень для всех, кто пропагандирует утонченность. Именно девушки-подростки были единственной категорией населения, кто стал курить значительно больше с 1970-х по 1990-е годы.

Реклама навязывает нам мысль, что если тебе плохо и грустно, то нужно что-то купить или употреблять какие-то определенные виды товаров. Огромные деньги вкладываются в создание искусственных стремлений приобрести что-то, а потом людям внушается, что их желания – это их потребности, более того, их законное право. Нас учат стремиться к этому. Нам внушается, что если мы чувствуем, что это правильно, то так оно и есть. И нам говорят: «Что вы волнуетесь, просто тратьте деньги!»