– Его звали Руй Игнис.

– Руй Игнис, – произнес Декс, занятый с усиленным передатчиком, где хранились все похищенные документы Эксиллиума. Они встретились в гостиной мальчиков, чтобы посмотреть, что у них есть на псионипата.

Декс передал устройство Софи, и она внимательно просмотрела все записи о Руе – не то чтобы их было много. Его родители работали в Мистериуме, но именно они сдали Руя Совету, и вряд ли он с ними общался. А в графе места жительства было написано: «Изгнан, отчислен».

– Интересно, мой брат его знал? – спросил Фитц, читая через ее плечо. – Он на год старше Алвара, значит, должен был быть на один курс выше. Но они все равно встречались бы на физкультуре.

– Мы можем связаться с Алваром и спросить?

– Мама может, наверное, – предположил Фитц. – Хах, видимо, Руя отчислили с четвертого курса, вскоре после проявления таланта.

В деле не было написано, что Руй натворил, было сказано лишь обычное «нестабильность и неприспособленность к жизни в обществе», как и в других делах. Но в самом конце дела Софи заметила два слова, которые ей еще не встречались: «Деяния непростительны».

– Как думаешь, что это значит? – спросил Декс.

– Совет мало кого помечает этой фразой, – произнес мистер Форкл, стоящий в дверях. – О ком речь?

Софи рассказала, что она узнала от инструктора, и мистер Форкл потер подбородок.

– Я постараюсь узнать, в чем именно заключался проступок мистера Игниса. Но его прошлое вряд ли поможет определить нынешнее местонахождение.

– Чем больше знаешь о враге – тем лучше, так? – спросила Софи.

– Воистину, – согласился мистер Форкл. – Но пока что сосредоточься на тренировках с Фитцем. Судя по тому, что сейчас происходит, вам нужно достичь максимальных успехов в роли когнатов. Ваш текущий прогресс хуже, чем мы надеялись.

– Эй, я целую неделю лежал полумертвым! – возразил Фитц. – И мы отработали кучу упражнений на доверие.

– Отработали, – кивнул мистер Форкл. – Но в этом и проблема. Мало кто рассматривает доверие как эмоцию. Его считают силой, которую можно контролировать. Но по своей сути доверие настолько же непроизвольно, как грусть, злость, страх. Новорожденный инстинктивно доверяет родителям. Разум Софи инстинктивно доверяет мне – а теперь и вам, мистер Вакер. И о чем это нам говорит?

– Что у Фостер сомнительный вкус на телепатов? – высказал свою догадку Киф.

– Нет, мистер Сенсен. Что эмоции сильно влияют на телепатию. Любовь придает сил стараться и не отступать. Страх затуманивает рассудок и сдерживает. Печаль лишает сил и надежды. Злость делает нас безрассудными, агрессивными. И мы не можем взять под контроль наши чувства – а когнаты могут, если научатся различать эмоции друг друга.

Киф фыркнул:

– Не самая сильная сторона Софитца.

– Согласен. Поэтому я придумал новое упражнение. Нужно было сразу разнообразить их, чтобы вы практиковали не только доверие. Сегодня мы наверстаем упущенное.

– А что делать нам? – спросила Биана, когда он повел Софи с Фитцем к лестнице.

– Призрак прибудет на тренировку через час, – ответил мистер Форкл. – А Блик собирается заняться вашим устройством, мистер Диззни; он хочет проверить, нельзя ли встроить камни изнутри. Что касается вас, мистер Сенсен…

– Ой, дайте угадаю, – перебил Киф. – Меня ждет очередной увлекательный день чтения?

– Вообще-то, я хочу, чтобы вы помогли мисс Фостер и мистеру Вакеру с упражнениями. Ваши навыки эмпата нам пригодятся.

Биана хихикнула.

– Что? – спросил Фитц.

– Да ничего, – ответила та. – Вы втроем будете работать над эмоциями? Действительно, что же может пойти не так.

Мистер Форкл привел их в пещеру, заросшую огромными светящимися синими грибами. Стены ее были покрыты поблескивающими фиолетовыми крапинками. Софи, сев на поганку размером со стол, ощутила себя Алисой в Стране чудес.

– Где мы? – спросила она.

– В грибном саду Горы и Юри. Запах, который вы чувствуете, исходит от плесени на стенах. Он усиливает эмоции.

– Грибная лихорадка – это, конечно, круто. – Киф подскочил на поганке, – но я-то вам зачем?

– Чтобы проверить, правильно ли они определяют чувства друг друга. А эффект плесени едва заметен. Он лишь помогает отвлечься от всего лишнего. – Мистер Форкл обернулся к Фитцу: – Вы помните, где расположен эмоциональный центр мисс Фостер?

– Вроде бы да.

Киф рассмеялся.

– И-и-и-и-и-и-и Фостер начинает паниковать.

– Я не паникую, – весьма неубедительно пискнула Софи. Проигнорировав хохот Кифа, она разрешила Фитцу проникнуть в ее разум.

Несколько неловких секунд, и Фитц произнес:

– Так, кажется, нашел – и, ух, тут даже ярче, чем в прошлый раз.

– Прости, – пробормотала Софи, желая спрятаться под своим грибом.

– Сильные эмоции – ваше преимущество, – успокоил ее мистер Форкл. – Особенно сейчас. Теперь я проведу вас к эмоциональному центру мистера Вакера. Следуйте за мной и запоминайте путь.

«Путь» оказался полосой тепла, устремившейся в глубь сознания Фитца. Она окончилась в темном углу, дрожащем энергией.

«Нужно протиснуться внутрь», – передал мистер Форкл, и Софи, подчинившись, ахнула. В человеческой школе на математике она изучала фракталы, но никогда не попадала внутрь их объемной версии. Всевозможные цвета. Всевозможные узоры. Всевозможные фигуры и формы сплетались в нечто одновременно поразительно красивое и полностью ошеломляющее.

– К ощущениям нужно привыкнуть, – пояснил мистер Форкл. – Но сейчас вы видите визуальное представление эмоций друг друга.

– Значит, если я сейчас… – Киф пощекотал шею Софи.

– АЙ! Эмоции слишком быстро меняются! – воскликнул Фитц.

Софи перехватила руку Кифа, когда тот снова потянулся к ней.

– Только. Попробуй.

– Ух ты, а теперь все красное и волнистое, – удивился Фитц. – Это потому что она злится?

– Именно, мистер Вакер. При каждой смене эмоций узор и цвет изменяются. С определенной практикой вы научитесь различать, что именно вы видите.

– Хорошо, но… Они что, не могут просто сказать: «Эй, я чувствую то-то»? – поинтересовался Киф.

– Мы часто лжем о своих эмоциях. Даже самим себе, – заметил мистер Форкл. – К тому же зачастую телепатам необходимо работать втайне. Поэтому сейчас вам нужно забыть, где вы и что происходит. Не обращайте внимания на мир вокруг вас. Остались лишь вы вдвоем.

Киф вздохнул.

– Просто попросите их посмотреть друг другу в глаза, и все пойдет как по маслу.