— Я принимаю тебя, Фридрих, мой император, мой единственный друг и повелитель, на все оставшиеся времена! — произнёс Фогельвейде и, погладив по плечу Анну, встал тоже за спину Фридриха.

— Я ни в чём не обвиняю, люблю и всецело принимаю тебя, мой повелитель. — Гансало склонился перед Фридрихом в поклоне придворного и также занял своё место в его свите.

— Я принимаю тебя, император...

— Нет! — внезапно Фридрих остановил Рудольфио, готового уйти за ним, как когда-то в детстве за Богом.

— Нет! — очнулся и Гансало Манупелло, выходя из-за спины Фридриха и вставая между ним и остальными. — Тебе, Рудольфио, предстоит жить в этом замке и воспитывать своих племянников. Я давно написал завещание в их пользу. Вы ведь тоже уже поняли, что являетесь родственниками?

— Дядя Рудольфио... старший брат дяди Лучиано... ушёл с детским крестовым походом и... — Константин виновато покраснел. — Раньше мы не знали, жив ли он. Ривали, это ведь недалеко от Турина?

— Рядом, — кивнул Рудольфио.

— Ну вот, наша бабушка хоть и слепая, а видит лучше зрячих! — захлопала в ладоши Анна. — Помнишь, она говорила, что её пальцы никогда не ошибаются?

— Я не успел поквитаться с вашим кровником, так что безопасности ради, вам не стоит покидать стен «Греха». Его гарнизон и прислуга будут служить вам, когда... — Гансало обнял повисших на нём Анну и Константина. — Замок — хорошее место для зачарованных принцесс.

— А разве Анна зачарована? — насупился Константин.

— Девочка, которая каждую ночь превращается в византийскую царевну — или подлинная царевна, или...

— А вы? Мы вас что, никогда больше не увидим? — По лицу Анны катились крупные слёзы. В ореоле света солнечного императора они горели, как самые настоящие самоцветы.

— Увидимся! Ты ещё не раз посетишь нас во время детского крестового похода, в Апулии, Сицилии, возле Кёльна или... — оруженосец махнул рукой. — Или ты сама всегда сможешь приглашать в гости нас.

— Прощай, прекрасная Анна! Очень скоро ты расцветёшь, и тогда я явлюсь к тебе юным королём, которого ты видела во сне. Я надену на твой палец кольцо, как залог нашей с тобой возможной любви. — Фридрих нежно коснулся её щёчки губами и вдруг действительно обернулся прекрасным юношей с длинными золотыми волосами.

— Мы ещё встретимся! — пообещал детям одетый в белый плащ с крестом юный Гансало Манупелло — апостол Пётр.

— Обязательно встретимся, — ухмыльнулся восемнадцатилетний Вольфганг Франц — апостол Павел.

А тринадцатилетний Фогельвейде заиграл на золотой лютне, наслаждаясь вновь обретённой дланью.

— Я обязательно навещу вас! И в гости приходите, хоть каждую ночь, хоть каждый день, — ревела Анна.

— Все вместе мы станем посещать вас в день Святого Мартина, когда христиане несут чёрные кресты в память о павших в Крестовых походах.

— Возвращайтесь!!!

Анна, Константин и Рудольфио ещё долго наблюдали, как сквозь причудливо окрашенное закатное небо несутся по воздуху на крылатых конях, пугая ангелов и бесов, юный король с белым соколом на перчатке, мальчик-трубадур с золотой лютней, и с ними два паренька в белых плащах крестоносцев.

Гансало протрубил в охотничий рог — и в тот же момент из зверинца замка грациозными прыжками выскочила пара ручных леопардов, которые полетели за своим хозяином и его королём.

— Прощайте! До новых встреч!!! — крикнул Фридрих, и исчез с друзьями в блеске закатного солнца.