ткани, которые (монголы) отняли (у него), и соизволил оказать им (всем) различного рода ласки.

В то время на мусульман смотрели взором полного уважения и почтения, и для вящнего почета и уважения к ним их принимали в чистых белых войлочных палатках (юртах. — А. М.)»[1011].

Портрет Чингисхана. Арабская миниатюра XIV века.

Когда с делами было покончено и хорезмские купцы отправились восвояси, Чингисхан повелел отправить к хорезмшаху своих послов и торговых представителей:

«(Чингисхан) приказал женам, царевичам и эмирам каждому отправить в страну султана (Мухаммеда хорезмшаха. — А. М.) двух-трех человек из своих приближенных с товарами, (состоящими из) золотых и серебряных балышей, (с тем) чтобы те торговали и приобретали ценные и редкие вещи того края

Чингисхан, присоединив к тем купцам в качестве послов Махмуда Хорезми, Али-Ходжу Бухари и Юсуфа Канка Отрари, отправил (их) к хорезмшаху со следующим известием:

«Купцы той (вашей) стороны пришли к нам, и мы отправили (их) назад таким образом, как вы услышите. Кроме того, мы послали вместе с ними в те (ваши) страны несколько купцов[1012] привезти в нашу сторону диковинки ваших краев и получить редкостные ткани (производства) тамошних краев.

Величие вашей семьи и благородство вашего рода (ни для кого) не скрыты! Обширность пространства (вашего) государства и проникновенная сила ваших приказов ясны и знати, и черни в большей части земли.

Для меня же вы — дорогой сын и лучший из мусульман.

(Теперь), когда пределы, близкие к нам, очищены от врагов и полностью завоеваны и покорены, и с обеих сторон определены соседские права, — разум и благородство требуют, чтобы с обеих сторон был бы проторен путь согласованности, и мы взяли бы на себя обязательства помощи и поддержки друг друга в бедственных событиях и содержали бы в безопасности дороги от гибельных происшествий, дабы купцы, от многократных посещений которых зависит благосостояние мира, передвигались бы со спокойной душой. (Тогда) вследствие (установившегося между нами) согласия, исчезнут поводы для беспокойства, и пресечется поддержка разлада и непокорности!»»[1013]

Пытаясь установить добрососедские отношения с Хорезмом, что явно проглядывалось и в переданном хорезмшаху послании, и в предпринятых им действиях, Чингисхан тогда еще не догадывался об истинных замыслах султана Мухаммед хорезмшаха. Однако несомненно доходившие до него известия, касавшиеся экспансионистской политики «лучшего из мусульман» на Среднем Востоке, с одной стороны, и внутриполитического, социального и религиозного кризиса в самом Хорезме, с другой стороны, заставляли его держать ухо востро…

* * *

В 1215 году султан Мухаммед хорезмшах закончил завоевание Восточного Ирана и, перетянув на свою сторону наместника Персидского Ирака (так называли территорию Западного Ирана. — А. М.) Огулмыша, предпринял попытку подчинить себе и Западный Иран. Но тут его интересы вступили в противоречие с замыслами повелителя правоверных, багдадского халифа Насира, претендовавшего на территорию Персидского Ирака.

Государство хорезмшахов. 1190–1220-е гг.

Когда в 1217 году вассал хорезмшаха, наместник Персидского Ирака Огулмыш пал от рук наемного убийцы и в Персидском Ираке подняли мятеж его подчиненные, султан Мухаммед хорезмшах пришел туда со своей армией и «приструнил» мятежников. Таким образом, хорезмшаху стала подвластна территория всего «Большого Ирана», и тогда он посчитал, что теперь вправе называться «новым Санджаром», наследником Великого Сельджука[1014].

Более того, прибрав к рукам светскую власть в «Большом Иране», султан Мухаммед вознамерился подчинить себе и духовную власть: сместить багдадского халифа Насира и посадить на халифство Ала-ал-мулка Термези, принадлежавшего к великим сейидам.

Однако «в начале осенней поры (1217 года. — А. М.), ночью, среди холмов Асадабада начался сильный снег и буран, и большинство людей и большая часть скота (хорезмшаха) погибла. Это событие было первым зловещим ударом, постигшим дело султана. Будучи побуждаем этим (несчастьем), он отменил (свое) решение (идти на Багдад, дабы сместить прежнего халифа. — А. М.)…»[1015]

Провал похода хорезмшаха на Багдад был первым, но отнюдь не последним «зловещим ударом, постигшим тогда дело султана».

В любой удобный момент каждый из его нынешних вассалов, в первую очередь, владетели окраинных областей, был готов от него отделиться. После неудачного похода хорезмшаха на багдадского халифа Насира его державу потряс и религиозный кризис; мусульманские деятели многих областей державы хорезмшаха выступили против смещения их духовного лидера, поэтому хорезмшах «остерегался их мятежа и стремился погасить их огонь».

И наконец, в доме самого султана Мухаммеда хорезмшаха царил полный раздрай. «Разнородный состав Хорезмской империи и разделение власти между Мухаммедом и его матерью Теркен-хатун делали эту империю и без того слабою…

Народы ее, состоя из разных племен, чуждых друг другу по языку и понятиям, были разделены между собою обширными степями и религиозным фанатизмом. Только что соединенные под одну державу счастливым оружием Мухаммеда, они не имели приверженности к его династии и не приобрели еще в понятиях, суждениях и духе ничего общего, не были связаны взаимностью выгод, законодательством, словом, — не имели оснований называться членами одного и того же великого общества…

Войска Мухаммеда состояли преимущественно из туркменов и канкалов. Первые были потомки турков-огузов, завоевавших при сельджукидах Персию, вторые вступили в службу султана по приглашению его матери Теркен-хатун, которая, будучи дочерью хана одного из племен канкалов, кочевавшего к северу от Каспийского моря, имела между этими племенами сильных родственников, из коих многие со своими подвластными пришли на службу к Мухаммеду…

Хотя армия его имела до 400 000 воинов и, вероятно, превосходила числом армию Чингисхана, но в многочисленной армии его не было устройства, дисциплины, слепого повиновения государю, доверия к начальникам, навыка к трудам, нужде, лишениям, порядку во время битв — качеств, сделавших войска монголов столь страшными…

Власть Теркен-хатун над сыном и могущество войск канкалов доставили родственникам ее большое влияние на Мухаммеда и на дела его империи, в которой начальники войск были вместе с тем и правителями областей, с властью весьма обширною. Могущество султана ослаблялось этою военною аристократией, привязанность которой к нему была ненадежна, а повиновение — шаткое…

Вступая в борьбу с таким государством, Чингисхан мог надеяться на успех. Очевидно, что только военная сила и счастье Мухаммеда временно держали разностихийные части Хорезмской империи в одном составе. Но сильный толчок извне — и она должна была разрушиться.

Сравнивая обоих соперников, мы видим, что Мухаммеду удалось только расширить свои владения, а Чингисхан, распространяя их, умел упрочить, созидать силу внутреннюю и устройством многочисленной, хорошо дисциплинированной армии дать своей империи более единства в управлении…

Власть Теркен-хатун еще более расстроила единство управления. Она, будучи главой партии,