— Я никуда с тобой не пойду! Чудовище, ты отнял у меня самое дорогое!

Девочка едва не захлебывалась слезами. Она дрожала всем телом и часто дышала.

— Твоего мнения я не спрашивал, — улыбка растаяла на его лице, — Ты пойдешь со мной, как и было задумано.

Юлий сделал несколько шагов вперед. Мэй вытерла слезы и выпрямила спину. Несмотря на ужасающие обстоятельства, она не боялась мужчины и уж точно не думала сдаваться. Смотря на нее, Сэм увидел настоящую Мэй. Непоколебимую, твердо стоящую на своем Мэй.

— Я с тобой. Никуда, — руки девочки запылали, — Не пойду!

Пламя вырвалось из нее таким потоком силы, что Сэм пошатнулся. Находясь всего лишь в воспоминании, он всем телом ощутил этот жар: ощутил боль разлуки, потери и ярости. Огонь молниеносно заполонил все здание. Раздалось несколько коротких взрывов. Горели мешки, повозки и даже стены. Объятый пламенем металл плавился и струился вниз густыми каплями. Мэй обращалась.

И ее обращение нельзя было поставить в сравнение с его даже близко. Такая сила могла уничтожить любую жизнь в радиусе нескольких километров. Ей можно было сжечь деревни, уничтожить поселения. Но только не Юлия. Мужчина, хоть и пострадал, но не особенно обжегся. Очевидно, он был готов к выплеску ее силы. Оградившись защитным полупрозрачным куполом, он рассмеялся раскатистым басом.

— Так-то лучше, — сказал он, — Теперь ты представляешь для меня большую цену.

Снова открыв портал, он исчез также быстро, как и появился. Мэй упала на колени и судорожно вдохнула. Огонь не прекращался.

Сжав кулаки, она доползла до тела матери. Девочку всю сотрясали рыдания.

— Мама… — едва слышно прошептала Мэй и дрожащей рукой закрыла матери глаза, — Прости меня… Прошу, прости…

Девочка склонилась над телом матери и стянула с ее резинку для волос. Ту самую черную резинку, что Сэм видел на девушке каждый день. Она не снимала даже во сне. Только теперь юноша понял, почему именно с этой вещью девушка никогда не расстается.

Кто-то всхлипнул. Вздрогнув от неожиданности, Сэм выплыл из своих мыслей. Девочка в воспоминании поднялась на ноги и, не переставая утирать слезы, отошла в сторону, позволив пламени сгуститься. Смотря на тело матери, уже занимающееся огнем, Мэй встала на металлические леса и спрыгнула вниз. Затем она выпрыгнула в окно и побежала прочь от здания.

Сэм не знал как воспринимать услышанное и не нашел ничего умнее, как спросить:

— Почему он убил ее?

— Раньше они были в браке, — ответила Мэй, — Мама любила его, но… узнав о планах и о черной магии, она рассказала об этом Совету, организовавшему специальную группу. Все члены этой группы были убиты, а моя мать обвинена Юлием в предательстве. Мы переехали, скрывались. Делали все, что могли, но он нашел нас. А защитить было некому.

— А как же твой отец?

— Он погиб задолго до этого. Отдал свою жизнь за победу в одном из сражений с черной магией.

— Все равно не понимаю, — покачал головой Сэм, — Причем здесь ты и зачем он тебя преследовал?

— Точно сказать я не могу до сих пор, — она посмотрела вперед, — Но знаю, что была нужна ему живой. Иначе он просто убил бы меня гораздо раньше, вместе с матерью. Но он считал, что это слишком просто. Хотел моих мучений. И получил их.

Сэм открыл было рот, но странное чувство заставило его смолкнуть. Он попытался оформить свои мысли в слова, но получалось плохо.

— Мэй…

— Не надо

— Что?

— Говорить, что тебе жаль. Не для того я это показываю, чтобы ты жалел меня.

Он поднял было руки, но почти сразу беспомощно опустил вниз.

— Я просто… ладно.

Пришедшее воспоминание спасло его от оправданий и неуместной тишины.

Первым, что Сэм увидел, был сумрак. Туман плотной завесой окружал небольшую деревню. Откуда-то с севера веяло прохладой и морской водой. Пасмурная погода предвещала дождь. Словно издалека раздавались звуки.

Кричали люди, звенели, ударяясь друг о друга мечи.

В этом воспоминании Мэй выглядела старше. Сэм ужаснулся, когда ее силуэт впервые проступил сквозь туман. Девушка исхудала, ее щеки осунулись. Одежда висела мешком, местами прорвалась. Судя по покрасневшим глазам, она давно забыла, что такое сон. Руки и ноги усыпали шрамы и порезы.

Мэй бежала из деревни, направляясь к воде. Сэм подивился, как в таком состоянии ей удавалось развивать подобную скорость. Вдогонку раздавался не то собачий лай, не то волчий рык.

Когда Мэй выбежала из деревни, туман чуть рассеялся, и из него отчетливо проступили силуэты двух собак. Нет, два было тела. Клыков, ртов и пар глаз оказалось четыре. Мэй преследовали двухголовые гончие псы.

Девушка запыхалась, но остановиться не смела. Было видно, что силы ее на исходе. Чудовища подгоняли, рыча и скалясь на бегу. Красные глаза блестели ненавистью. С клыков капала пена. Звонкий лай ненадолго прекратился, уступая место уже знакомому мужскому смеху.

Мэй остановилась. Она полностью замерла и прислушалась. На губах заиграла кривая усмешка.

— Как долго это будет продолжаться? — спросила она, не оборачиваясь.

Вместо гончих псов за ее спиной появился Юлий Даммартен. Сэм едва узнал его в новом наряде. Юноша не знал, какое время господствует в воспоминании, но отчетливо понял: мужчина выделялся бы в любом веке. На нем были черные брюки и строгая рубаха, сверху накинута мантия. Все элементы одежды были усеяны знаками и наградами, словно он только вернулся из крестового похода за царским снаряжением. В руке мужчина сжимал странный золотой стержень, похожий на посох. В высоту этот посох был метра полтора и венчался золотой розой. Некоторые лепестки оказались поодаль: композиция изображала цветок под воздействием сильного ветра.

Юлий подошел сзади и навис над Мэй. Дьявольские собаки смиренно ожидали у его ног. Прикоснувшись к волосам Мэй, мужчина снова рассмеялся. Рассмеялся тихо и совершенно расслабленно.

— До тех пор, пока мне не надоест играть с тобой.

Мэй не шевелилась, пока он рассматривал ее волосы.

— И что же здесь веселого? — с вызовом бросила Мэй, — Убить меня ты не можешь, заставить тоже. Остается только бегать за мной по всему свету. Так нравится закалять мой характер?

Губы мужчины растянулись в короткой усмешке. Сэм только успел заметить, как напряглась его шея, как в следующую минуту, он уже держал Мэй за горло. Вторая рука упирала нож к ее груди.

— Ты правда настолько глупа или притворяешься? — спросил он с нотками презрения, — Что ж, я открою тебе глаза на правду. Дело в том, что я не оставлю тебя в покое. Не оставлю никого из