– Это ты про что – я не получил всего, чего хотел?

– Мэтт, не может быть!

– Погоди, дай рассказать, как все было. Помнишь, я говорил, когда мы сюда ехали, про то, чтобы выставиться по сорок пять долларов за акцию, для возможности поторговаться и кое-что выцыганить. Так вот, когда я прибыл туда, то меня уже ждал не кто-нибудь, а Гаррисон Хортер.

– Сам?!

– Так точно, он самый.

– Ты никогда с ним не встречался прежде, верно?

– Отличный, черт, малый оказался к тому же. Никаких там разговоров вокруг да около. Сразу увел меня в сторонку, мы заходим в маленький такой кабинетик – только мы вдвоем. Ну, он и говорит, мол, адски тяжко было время отыскать, чтоб сегодня вырваться из Нью-Йорка, но, черт возьми, он подумал, что, если сам приедет, мы сможем уладить это дело. Ну, я говорю, мол, отлично – при том условии, что я получу чего хочу. Ну, тут он меня спрашивает, что именно я хочу, давай, мол, кончай дурачиться и заключаем сделку.

– И ты сказал – сорок пять.

– Думаешь, это было бы очень здорово, а?

– Ну, это больше, чем…

– Так вот, стоим мы в кабинетике, даже не сели еще. Я здесь, а он – вот как там, за углом стола. Тут блокнот лежит, желтого цвета, какими адвокаты всегда пользуются, ну, подталкивает он блокнот ко мне и вручает карандаш, говорит, мол, пиши свою окончательную цифру, от какой не отступишься, а он скажет, да или нет, тем дело и уладим прямо на месте. Что ж, я парень дурной, в их высоком финансовом бизнесе ничего не понимаю.

– Мэтт, хватит.

– Я такой дурной, что черт бы меня побрал, если я помнил, по какой цене собирался выставиться. Ты в самом деле хочешь знать, сколько я написал? Угадай.

– Ой, Мэтт! – воскликнула она, однако ее нетерпеливость была частью игры и она играла ее до конца, как всегда делала. – Ты скажи!

– Ну, поначалу я написал сорок восемь.

– Сорок восемь!

– А потом, просто чтоб, черт, выставиться, добавил еще семьдесят пять центов.

– Мэтт, и ты хочешь сказать, что он…

– Ну а он говорит, а семьдесят пять центов-то зачем. Ну, а я отвечаю, мол, жена у меня ходила сегодня по магазинам, скупая весь, черти его съешь, город.

Эмили залилась смехом:

– Да если хочешь знать, я не купила даже…

– Так вот, он говорит, мол, понимает, о чем я, и ничего в таких делал мужик сделать не может, так что нам остается только по рукам ударить и разделаться с этим ко всем чертям.

Эмили покачала головой, словно та у нее кругом пошла.

– Сорок восемь семьдесят пять! Мэтт, слушай, это ж почти…

– «Почти», как же! Хочешь знать, сколько всего получилось? Я тебе скажу. После того как мы уплатим все налоги, после налогов, пять миллионов долларов – вот сколько всего получается. И – наличными, ей-богу, не чертовыми бумагами. Пять миллионов наличными!

– П-пять… – начала Эмили и тут же рухнула на край кровати. – Мэтт, поверить не могу. Ты говорил, что если получишь…

– Недурно, а? Для старого ископаемого, который никогда «не стремился к прибыли».

– Чудо, Мэтт, просто чудо, – восторгалась Эмили. Но тут ее улыбающееся лицо затуманилось. – Он тебе звонил недавно.

– Кто мне звонил?

– Роджер Старк.

– Сюда? Откуда он узнал? А-а, я, кажется, и впрямь сболтнул мисс Фокс, да? Чего он хотел?

– Не знаю. Сказал только…

– Просто не терпелось узнать, что он свой куш сорвал, да? Знаешь, что я вчера говорил, гадая, чего это он от всего этого в сторонке держится, отчего позволил мне сюда одному приехать?

– Мэтт, ты его на работу не звал, ты же знаешь это. Ты говорил себе…

– Вот к чему он все вел – заставить меня продать свою долю. Я это сразу почувствовал. Эти гады: Коу с Хотером, вся их чертова свара – воры. А Старк у них заслонная лошадь, подстава чертова, вот кто он такой. Поэтому-то Коу и заставил меня взять его, чтоб был у них кто-то, изнутри знающий все, что происходит. Знаешь, сколько сам Старк получит за все за это, за все те акции, которые меня заставили ему отдать? Чего уж тут, к черту, дивиться, что ему стыдно.

– Мэтт, хватит.

– Черт, это правда! Как подумаю о его проделках, о том, как он обманом во все меня втягивал.

– Перестань! – оборвала она его. – Будь справедлив, Мэтт. Знаешь ведь, если бы ты продал три года назад…

– Я не про три года назад говорю. Я про прямо сейчас говорю.

– Помнишь ту ночь, когда ты из Нью-Йорка приехал? После того как попытался занять денег, чтоб хватило…

– Да-а, и, спорить готов, сейчас они чертовски жалеют, что…

– То было всего три года назад, Мэтт, а нынче ты продал свои акции за пять миллионов долларов. По-моему, у тебя есть все, чтоб радоваться. Если Роджер Старк сам что-то заработал – пусть, тебе он сделал гораздо больше.

– Не только в Старке дело. Взгляни на этого Коу с его сворой. Боже мой, Эмили, они же загребут…

– Да хватит! – воскликнула она, быстро встав на ноги и вытянув руку, будто собиралась ему рот закрыть. – Ты уже начинаешь говорить как старый скупердяй-миллионер. Иди прими душ.

– Да перестань. Надевай платье. Надо куда-нибудь сходить.

Эмили, смеясь, покачала головой.

– Никуда мы не пойдем, Мэтт. Останемся и тут отпразднуем. Я этого всю свою жизнь ждала – выбиться в жены-богачки, и вот выбилась – а значит, и жить начну, как они.

Как и всегда, отказать ей было невозможно.

– Что ж, раз за номер мы заплатили. – Он не сдержал ухмылки. – Так полагаю, раз уж ты собралась стать одной из них, так я могу и шампанского заказать, а?

– А почему бы и нет? – Эмили сопроводила эти слова величественным жестом.

Похмыкивая, Крауч снял телефонную трубку, вызвал обслуживание номеров и уже собрался было сделать заказ, как жена перебила его:

– Мэтт, подожди. Знаешь, что бы мне и вправду по сердцу пришлось? Большой-большой стакан свежевыжатого апельсинового сока. По-моему, они за него целое состояние сдерут.

– Попридержите-ка лошадок, мисс, и я скажу вам, чего я хочу, – произнес он, отвечая нетерпеливому голосу на другом конце линии. – Есть у вас там большие-большие стаканы, вроде стаканов для чая со льдом? Отлично, возьмите два таких стакана, возьмите лучшие, какие у вас только есть, апельсины и надавите их столько, чтоб хватило наполнить оба эти стакана. Вот именно, оба стакана. И не вздумайте всучить мне эту чертову замороженную гадость. Да, это все. Нет, минуточку, пришлите мне тарелочку ванильного печенья с начинкой из фиников. Печенье с финиками! Что значит, вы не знаете, что это такое? Все кругом… Ладно, просто пришлите апельсиновый сок. – Крауч повесил трубку. – Ну, слыхано ли такое, черт их возьми! Она, видите ли, не знает, что такое ванильное печенье с начинкой из фиников!