Затрещали кусты, в нашу сторону мчится Пес. Олень фыркнул, сделал огромный прыжок и пропал за кустами, только прогремела частая дробь копыт и затихла. Пес проверил, на месте ли мы, пересчитал нас и снова унесся с превеликим азартом.

Мне в затылок громко фыркнуло:

— А вы с жуками разговаривать не пробовали?

— Если надо, попробую, — ответил я сердито. — Мне кажется, вы чего-то не поняли, моя леди.

— Я не ваша леди! — Слава богу...

— Так зачем же повторяете?

— Да приятно, знаете ли, услышать подтверждение. Так вот, меч мой остр, конь быстр, а Пес... гм... тоже хорош. И сам я любого из ваших женихов могу разделать, как Господь... прости меня, Господь, что твое имя всуе... как некое земноводное. Но я совершенно беспомощен в ситуации, когда нужно выбраться из этого места! Как его ни назови: Скрытое Королевство, Темное Пятно или Дверь Куды-то, но я даже не представляю, в какую сторону идти. Может быть, мы с каждым шагом отдаляемся от той щели, через которую можно выскользнуть обратно в наш мир! Потому и спрашиваю дорогу у всех-всех.

Я почти воочию увидел, как она на мгновение сдвинула брови, но уже через пару секунд лобик снова сияет чистотой, а она смотрит мне в шею доверчивыми и дивно восхитительными глазами.

— Меня это как-то не слишком тревожит...

Я удивился.

— Почему? А что вас тревожит?

— Как не испачкать платье, — ответила она ровным голосом. — А дорогу... дорогу вы отыщете.

— Оттуда такая уверенность? Она пожала плечами.

— Не знаю. Может быть, оттого, что вы в самом деле готовы разговаривать даже с оленем, а не гнаться за ним с поднятым копьем? Вы разговаривали с призраками...

Я насторожился.

— А вы откуда знаете?

— Я проснулась, — призналась она. — Сперва подумала, что мне снится... А когда поняла, кто там с вами, едва не заорала, роняя достоинство, как будто простая челядница. Видите, как я руку покусала, чтобы не кричать в ужасе? А вы все говорили, говорили... Я не понимала слов, не слышала, о чем вы, но то, что вы говорили, а не дрались...

Я кисло усмехнулся.

— Ну да, я вел себя не совсем по-рыцарски. Надо было орать «Во славу короля!»... виноват, «Во славу леди Беатрисы!» и бить всех направо и налево.

Она дохнула мне в шею горячим.

— Перестаньте. Я не подозреваю вас в недостатке мужества. Наоборот, так себя вести может только тот, кто в самом деле не страшится.

Я пожал плечами.

— Чего страшиться, если вполне приличные люди? Один даже был в прошлом библиотекарем! Это я понял по его манерам. Тихий такой, все молчит и смотрит, смотрит, будто следит, не ворую ли книги... Не каким-то там королем или графом... А еще один вообще разбирается в искусстве... как мне показалось. Вид у него такой начитанный.

За деревьями начал проглядывать странный простор, одновременно услышали слабый шум, как будто на берег обрушиваются волны. Донесся тоскливый рев, так кричала бы старая пароходная сирена на списанном теплоходе.

Пес вернулся и держится впереди Зайчика всего на пару шагов, то и дело оглядывается, я говорю успокаивающе: «не спеши» и «рядом».

Деревья наконец расступились, я остановил Зайчика между последними могучими стволами. Дальше огромное болото, что выглядит заполненным расплавленным золотом, хотя это обыкновенная глина, поднятая со дна лапами грузных чудовищ.

Даже Пес остановился, потом и вовсе сел. К храпу, реву и сопению прибавился и плеск тяжелых волн: в болоте возятся, наползая друг на друга, не меньше двух десятков болотных гадов, каждое размером со слона да плюс длинные шеи с маленькими головками, у трех-четырех монстров есть даже крылья, вернее, культяпки, на таких не полетишь, но рулить, наверное, могут. Как, скажем, пингвины.

Одно из чудовищ заревело особенно жутко, выгнуло шею словно в смертной муке. Леди Беатриса вцепилась мне в спину, зашипела яростно:

— Назад! Скорее назад!

— Зачем?

— Сейчас бросятся! Нас заметили!

— Не бросятся, — буркнул я.

— Почему?

— Ах, леди, — сказал я, потупив глазки, — вы меня смущаете... У них пора любви, это чудовище тоже чувствует радость соития, телесное счастье, экстаз, потому и ревет... ваш муж не ревел разве? Ну пусть не в этой тональности...

Она резко дернулась, будто хотела соскочить на землю, я забросил руку себе за спину и придержал на ощупь.

— Леди Беатриса, я же не говорил, что у меня куртуазное воспитание и десять поколений обходительных предков! Зато я постараюсь вернуть вас обратно в замок.

Она прошипела:

— Да? Каким образом?

— Не знаю, — ответил я честно. — Но как подумаю, что иначе мне с вами наедине остаться на всю жизнь... то я прошибу любые стены, но верну вас взад!

Уже и второе чудовище взревело гулко и сладострастно, с шумом выдохнуло воздух, мне послышалось знакомое «дас ист фантастиш». Желтые брызги вперемешку со знакомо белыми взлетели на такую высоту, что ветер самые мелкие вынес на берег. Леди Беатриса начала отплевываться, ощупывала себя, ерзая, как юла, ткнула в спину.

— Уезжаем отсюда!.. Скорее!

— Леди, — сказал я укоризненно, — мы еще не поженились, а вы уже командуете...

— Что? — прошипела она за спиной, как разъяренная кобра. — Да я...

Она поперхнулась, я закончил за нее:

— ...даже если вы, сэр, будете последним мужчиной на свете, я не пойду за вас! Это вы хотели сказать? И еще: я лучше пойду за этих монстров в болоте, чем за вас!.. Но, леди, смотрите правде в глаза. Впереди ночь, нам все равно придется спать в обнимку.

Она вскрикнула:

— Это почему же?

— Ночи холодные, — пояснил я. — Осень. Одеяло у нас одно, а на этот раз спать и я восхочу. Не могу же две ночи без сна? Я слабый. Вам придется прижиматься ко мне очень сильно. И всем телом. А оно у вас настолько сочное, что я не утерплю, я же самец все-таки... Да и вы будете обижаться, если утерплю...

Она с силой ударила мне в поясницу.

— Смотрите на дорогу и захлопните свою поганую пасть!

— Дороги нет, — сообщил я смиренно и добавил поспешно: — Но, конечно, смотрю, смотрю... Вообще-то, если женщина злится, значит, она не только не права, но и понимает это.

Пес на пару секунд притормозил далеко впереди возле огромного сухого дерева в три обхвата, вскинул голову, то ли нюхая, то ли высматривая что-то на сухих ветвях, затем понесся вперед и пропал из виду.

Зайчик подъехал к этому дереву с непонятной осторожностью. Я смотрел на ствол и нутром чуял, что древесина здесь плотная не только с виду, из нее можно делать не только древки топоров, но и лезвия. На высоте человеческого роста тускло блестит отполированной костью рогатый череп. Сперва показалось, олений, но подъехав ближе, рассмотрел три глаза: два по бокам, как и положено, а третий посредине и чуть выше, как бы на; переносицей. Третий глаз поменьше, но не рудимент, ямка такая, что там явно помещался именно глаз. Леди Беатриса вздрогнула, зябко поежилась.