Ее все еще трясло, пальцы судорожно терзали шкуру Бобика, а он блаженно щурился, высунул язык, обожает, когда его мнут, гладят и чешут.

— Так в самом деле не хотите? — спросил я. — Хороший напиток. Особенно на ночь.

— Какой... напиток? Что вы говорите? Вы хоть заметили, что только что совершили убийство?

Я удивился:

— Даже убийство?

— Вы сами сказали, что это ваш двоюродный брат!

Я потупился.

— Что делать, брат сошел с праведного пути... Каин вообще был родным, и то... Или Авель был родным Каину? Неважно, это их разборки, зато нам теперь есть с кого брать пример... Вот такие мы, брата не пожалеем ради спокойствия красивой женщины. Вы заметили, это я о вас, если не поняли. Уже второй раз вас называю красивой. Хотите кофе?

Она смотрела дикими глазами.

— Как вы можете?

— Кофе чудесный, — сказал я. — Ничего не могу с собой поделать. От женщины могу отказаться, от кофе — нет.

— Грубиян, — произнесла она.

— Извините, леди, — произнес я как можно почтительнее. Она высокомерно кивнула, я добавил тихонько пояснение: — Если женщина не права, нужно сразу же извиниться, что я и делаю со всем почтением, мужским раскаянием и куртуазностью.

— Спокойной ночи, — бросила она коротко. — Надеюсь, завтра мы отыщем дорогу к замку.

Я вытащил из седельного мешка одеяло, леди Беатриса сразу же легла и укрылась им, как червяк, что приготовился превратиться в куколку. Последнее слово за женщиной может сказать только эхо, так что я молча сел ближе к огню и, сотворив себе еще кофе, потихоньку прихлебывал, смотрел в огонь, пытался понять, куда попали и как выбраться. Великие Войны Магов все еще аукиваются то там, то здесь: в лесах и болотах прячутся монстры, иногда вроде бы исчезают, а потом дают резкий мутационный всплеск, и перепуганные жители бегут от совершенно новых тварей.

В мире полно мест, где все еще не затихли процессы, вызванные магическими ударами. Кое-где остались очаги, где магия не действует никакая, а в других местах самая безобидная магия простого деревенского колдуна срабатывает с мощью атомной бомбы. Иногда как будто ниоткуда появляются странные животные, по морям скользят невиданные корабли, и не всегда это призраки, в песках возникают величественные города Древних. Бывали случаи, когда смельчаки успевали туда забежать и что-то вынести ценное раньше, чем те исчезали. Правда, кто не успевал выбежать, исчезал тоже. Но рассказы о вынесенных сокровищах и волшебных вещах будоражат души, многие отчаянно мечтают успеть увидеть такой город, а там будь что будет...

Она поскуливала во сне тихонько-тихонько, как потерявшийся щенок, горбилась, скукоживалась и поджимала ноги. За это время ухитрилась стянуть одеяло на одну сторону, теперь спина почти голая, туда явно задувает, а во сне не сообразит, почему холодно. Я терпел пару бесконечных минут, наконец поднялся и попытался поправить одеяло, однако она вцепилась на своей стороне и не отпускала.

Задержав дыхание, я тихо-тихо разгибал ей пальцы по одному, как можно тише высвободил одеяло, передвинул, бережно подоткнул под спину и вернулся на бревно. В какой-то момент почудилось, что она не спит, прислушивается, ждет, когда моя жадная рука полезет хватать ее за грудь, но тут уж фигушки, я вас разочарую, леди.

За спиной послышался шепот, я вздрогнул и метнул ладонь к рукояти меча. Из темноты, как из-за двери, выступил кричаще-красный призрак. То есть не проявлялся постепенно, а вышел из-за плотной, незримой для меня стены. Такие же красные появились справа и слева.

Я застыл, унимая бешено стучащее сердце. Призраки всегда серебристые, всегда бесцветные, всегда чем-то напоминающие медуз, только еще разреженнее, а эти — красные, словно из языков пламени, но все же холодного пламени. От жаркого огня остался только цвет, однако куда опаснее уже тем, что это другой мир, и даже призраки здесь другие...

Холод усилился, но все ещё легкий, предостерегающий. Я молча рассматривал их, пугающих и странных: один в виде скелета, с двухлезвийным топором в костлявых руках, другой — человек, красивый и мускулистый, только морда больно звериная, третий с копьем в руках, еще два — воины в старинных доспехах, шлемы цельные, как у гоплитов, лиц не разглядеть, одни рваные клочья красного огня.

Призрак с копьем прошелестел тихо, словно легкий порыв ветра шевельнул листьями:

— Ты... чужак... Ты сейчас умрешь...

— Это вряд ли, — ответил я так же тихо и покосился. На спящую леди Беатрису. — Я хорошо себя чувствую, вкусно поужинал, мне здесь нравится. А тут еще и вы пришли, я вам рад! Могу чем-то угостить?

Призраки переглянулись, я ощутил их некоторое замешательство, сам чуточку подбодрился.

Ответил тот же призрак с копьем:

— Мы не нуждаемся в твоей пище... Как ты здесь оказался? И почему у тебя андагеррский Пес?

Я сдвинул плечами.

— Еще и андагеррский?... Вообще-то потому, что и мой конь. И потому, что я сам.

Ответ показался непонятным даже мне, призраки смотрели на меня неотрывно, их становится все больше. Копейщик исчез из поля зрения, а когда вернулся, мне почудилось, что его потряхивает. То ли от незримого для меня ветра, то ли от возбуждения.

— И откуда у тебя хеллхорс? Я развел руками.

— Ребята, вы не из милиции? А то вопросы у вас какие-то... Вы полномочны задавать такие вопросы лицам моего ранга? Я подчеркиваю, моего ранга?

На поляне словно падает красноватый снег: призраки появляются, исчезают, проходят друг сквозь друга, все блистает в странно красном свете, словно на месте луны оказался кровавый Марс, но небо абсолютно черное, без звезд, будто мы в угольной яме.

Призраки расступились, ко мне приблизился полупрозрачный колыхающийся силуэт ветхого старца, налился красным светом и превратился в почти белую фигуру. Его можно бы принять за обсыпанного мелом человека, если бы плоть не истончалась книзу. Уже на уровне живота просвечивает земля, а от колен туман исчезает вовсе.

Он проследил за моим взглядом.

— Это чтобы тебя не слишком пугать, человек... А то сразу куда глаза глядят, расшибаете головы о деревья. Меня зовут Гергомер Знающий.

— Привет, Гергомер, — сказал я легко и дружеским голосом. — Я не слишком пугливый, да и лоб у меня... любое дерево прошибу, я ж не интеллигент, а профессиональный военный, понимать надо. Меднолобый, значит. Но все равно спасибо за гуманитарную помощь. Могу чем-то угостить?

Призрак ответил после паузы:

— А чем ты можешь?

— Кое-что могу, — ответил я скромно.

На этот раз глиняная чашка получилась с первой же попытки и очень легко, кофе тоже горячий, крепкий и с шапкой светло-коричневой пены.

Гергомер неотрывно смотрел на чашку. Призраки придвинулись ближе и тоже смотрели пустыми глазницами. Никто не шевелился, только Пес громко зевнул, лег и, защищаясь от яркого костра, накрыл глаза лапой.