— Это действительно так?

— Когда вспоминал об этом. Но это был его ребенок. У меня не было никого, кроме Роба. И я вовсе не настаивала на том, чтобы он женился на мне. Только хотела, чтобы он помог мне, когда родится малыш. — Голос Хизер упал до едва слышного шепота. — Я хотела ее. Господи, как я ее хотела!

— В тут ночь вы тоже поссорились из-за ребенка?

— Я тут ни при чем! Я вообще не хотела начинать этот разговор. Я была на работе, но Роб отыскал меня и там. Он таскался за мной по пятам и все время пил. Потом он совсем потерял голову — начал выкрикивать мне вслед грязные ругательства, все поворачивались, смотрели на меня… Под конец он потребовал, чтобы я сказала, избавилась ли я от ребенка. А когда услышал, что нет, заорал, что сам, собственными руками избавит меня от него…

Мика почувствовал тошноту.

— Что?! Что он сделал?!

— Ударил меня. Сказал, что вышибет из меня это отродье… А потом схватил за руку и потащил куда-то, где не было людей. Я вырвалась и побежала. Он погнался за мной.

В ее глазах была такая боль, что Мика почувствовал жгучее желание заставить ее замолчать. Хватит с нее этих воспоминаний, подумал он.

— И что случилось тогда?

— Я поверила, — едва шевеля побелевшими губами, прошептала она, — что он это сделает — изобьет меня до полусмерти и убьет моего ребенка. Я не могла позволить, чтобы это случилось. Поэтому я бросилась на автостоянку к своей машине, завела ее и поехала. Было темно. Помню, как выехала на открытую часть стоянки, помню, как подумала, что я уже почти на свободе, как сильнее нажала на газ… Мне и в голову не приходило, что он может выскочить прямо перед колесами! — Хизер задрожала. — Я не знала, что он умер. Подумала, что просто помяла его, ведь пьяницам, говорят, везет, а Роб к тому времени был пьян в дым. Да и потом, он ведь был Диченца. А у них не принято умирать такой смертью. У Диченцы девять жизней. Они всегда падают на лапы — так он сам говорил.

— И все-таки ты сбежала…

— Он ведь был Диченца! — крикнула она. — Ему ничего не стоило заявить на меня в полицию, и тогда меня бы бросили за решетку, а потом отобрали бы моего малыша! Что же мне было делать — сидеть и покорно ждать, когда за мной придут?! Да, я сбежала из города. А когда узнала, что он мертв, решила убраться еще подальше. Потом мне пришлось отдать малышку. Это едва не убило меня, но зато теперь она была в безопасности. А после я приехала в Лейк-Генри, встретила тебя, девочек — и я постаралась забыть весь этот ужас. Говорят, если долго притворяться, что ничего не было, под конец сам поверишь в это. Так случилось и со мной. Но иногда…

— Что — иногда? — жадно спросил Мика.

— Когда ты заговаривал со мной о свадьбе, о наших собственных детях, я снова начинала вспоминать. Я снова слышала это.

— Слышала что?

— Удар… Глухой стук, с которым тело ударилось о землю. Я до сих пор слышу его, слышу громко, отчетливо… Если бы ты знал, как это ужасно, Мика! А тогда, если бы не малышка, которая требовательно толкалась внутри меня, клянусь, я бы наложила на себя руки. Не смогла бы пережить мысли, что убила его.

— Хороший довод, — одобрительно кивнула Кэсси. — На этом и нужно строить защиту.

— Кто мне поверит? — вздохнула Хизер.

Мика повернулся к Эйдену.

— Вы можете подтвердить то, что она рассказала?

Эйден кивнул.

— Он и в самом деле был пьян в доску. И угрожал ей.

— Можете поклясться в этом под присягой? — спросила Кэсси.

— Да.

Пальцы Хизер сильнее сжали руку Мики.

— Я не хочу возвращаться туда, — прошептала она. — Вы просто не знаете, какой властью там обладает Диченца!

Да уж, с горечью подумал Мика, откуда ему знать? Ему повезло — он имел счастье жить с более порядочными людьми, чем Диченца. И теперь ему вдруг представилось, как все эти люди, услышав то, что только что слышал он, собираются вокруг него и Хизер. Однако Мика понимал, что им предстоят тяжелые времена. Одни газетные заголовки чего стоят. А потом Хизер наверняка придется вернуться в Калифорнию. И одному Богу известно, что ее там ждет.

Но одно он знал точно. Даже уехав отсюда, она больше никогда не останется одна.

* * *

Поппи решила, что такое событие нужно отпраздновать. Конечно, до полного окончания всей этой истории еще далеко. Кэсси наверняка захочет выторговать для Хизер самые выгодные условия, если родители Роба предложат заключить соглашение. И оставался открытым вопрос о ребенке. Нужно отыскать его, и поскорее — вдруг встанет вопрос об установлении отцовства. Но все равно, сегодня они здорово продвинулись вперед, и Поппи ликовала. Теперь она уже ничего не боялась. Будущее казалось ей прекрасным.

Именно это она и сказала Виктории, когда, вернувшись домой, ответила на все поступившие вызовы, удовлетворила любопытство самых нетерпеливых и сделала парочку личных звонков. Переполнявшая ее энергия требовала выхода, и Поппи отправилась в комнату для тренировок.

— Я действительно чувствую себя храброй, — доверительно сообщила она кошке, спустила ее с коленей на пол и подкатилась к стенке. С тяжелым вздохом Поппи взялась за прикрученные к ней брусья, подумала немного и расхрабрилась настолько, что даже перекинула через них одну ногу.

Но тут она услышала рев снегохода. Звук доносился со стороны озера — казалось, огромная муха с сердитым жужжанием бьется о стекло. Ослепительный свет фар словно ножом вспорол сгущающийся сумрак. Поппи, разглядывая водителя, уже знала, кто это может быть, хотя лицо его скрывал шлем. Забыв о брусьях, она выкатилась в гостиную и успела распахнуть входную дверь еще до того, как он заглушил движок.

Гриффин стащил с головы шлем и улыбнулся.

— Привет!

У нее предательски задрожали руки, но Поппи нашла в себе силы улыбнуться в ответ. Со своими каштаново-рыжими волосами и румянцем во всю щеку Гриффин был невероятно хорош собой, и она уже в который раз подумала, что при одном только взгляде на него превращается в желе.

— Привет, незнакомец.

— Здорово мы сегодня поработали, верно?

Поппи кивнула.

— А теперь я хочу повезти тебя покататься.

— Неужели Мика сегодня выгнал тебя пораньше?

Улыбка Гриффина стала еще шире.

— Билли привел какого-то своего приятеля, Эмоса, и они там управляются вдвоем. Мика с дочками устраивают в саду фейерверк, а я и без их фейерверков чувствую себя самым счастливым в мире человеком. Ладно, пошли, покатаемся немного.

Веселье ударило ей в голову с такой силой, что она почувствовала себя невесомой и легкой, как воздушный шарик. Но когда-то она дала себе слово больше не садиться на снегоход.

— Уже темнеет.

— Неужели ты не знаешь, что на этих штуковинах видимость зависит от того, насколько хорошо снег отражает свет фар? — удивился Гриффин.