Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Марселин остановилась, впервые по-настоящему осознав, как ей страшно. Темные создания проникли в особняк, прокляли Стефана, прокляли их всех, заперев в особняке, кишащем чудовищами. Лишь чудом и магией Марселин и Сиония они еще не прорвались в библиотеку.
Боги сигридские, как же она боялась. Не за себя и даже не за людей, которые были здесь. Она знала, что Эрнандесы в состоянии убить любого демона, что Кит с Соней обязательно придумают, как спасти себя, что Джонатан защитит не только Эйса, но и Пайпер, только если Лерайе не сделает это первой. Сионий не ограничится магией, пытаясь изничтожить как можно больше демонов, а Гилберт сумеет использовать те крупицы силы, что у него остались.
Марселин боялась, что у нее ничего не выйдет и Стефан действительно умрет. Что она убьет его своими руками.
Стефан думал, что давно избавился от всех своих страхов. Он был почти бессмертным великаном-полукровкой, избранником Геирисандры, давним другом рода Лайне и их верным советником. Насчет хорошего учителя он бы поспорил, но, видя, как порой Марселин пользовалась знаниями, что он ей преподнес, Стефан понимал, что все-таки был хорошим учителем. У него просто не могло остаться каких-либо страхов. Только не в то время, когда удача вновь улыбнулась коалиции, и Первый сальватор был найден.
Но потом Стефан понял, где он, и едва ли не первобытный страх охватил его с ног до головы.
Стефан вспомнил, как он стоял на размытой дождем дороге, в метре или двух от повозки, разнесенной в щепки. Стефан успел вовремя, твари почти вцепились в тело девушки, перед этим до неузнаваемости истерзав другое. Сейчас тело было только одно: вывернутые конечности, торчащая из плеча кость, разодранное платье, спутанные волосы, рот, наполовину наполнившийся дождевой водой, наполовину – кровью.
Стефана замутило. В первую очередь – от запаха. Гниль, хаос, почти неразличимый цитрусовый аромат, беспощадно вымываемый дождем и кровью. Если бы не гниль, Стефан уцепился бы за этот запах, как за спасательный круг.
Он задыхался от тошнотворного запаха гнили, впитавшегося в него. Черная кровь текла изо рта и носа, стекала по щекам вместо слез и сочилась из раны в боку, пропитывая белую рубашку.
Стефан мотнул головой, силясь прогнать наваждение, потому что знал – в его голове кто-то есть. Однако Марселин никуда не делась и протянула морщась:
– Почему ты просто не сдохнешь?
– Я знаю, что это не ты, – пробормотал он, проводя ладонью по лицу. Кровь, что удивительно, не смазалась, но и не исчезла.
– Это я, – невинно отозвалась Марселин. – Во плоти.
– Ты демон, – с нажимом сказал Стефан, зажмуриваясь. – Я знаю, что это не ты, Марси.
Тишина длилась всего секунду.
– О, – выдал низкий рычащий голос, – твое сознание куда интереснее, чем мы думали.
Стефан открыл глаза. В нескольких метрах впереди стоял Маракс, сложивший руки за спиной. Перепончатые крылья подрагивали, будто он никак не мог аккуратно свести их так, чтобы они не мешались. В полутьме белая кожа Маракса делала его похожим на мертвеца, зато черные глаза с красными зрачками сверкали чересчур ярко.
– Ты так сильно цепляешься за этот день, – продолжил Маракс, разводя руки в стороны. – Мне всегда нравились драматичные истории. Молодец, Стефан.
Стефан склонил голову набок. Белая пустота мгновенно поглотила дорогу, разбитую повозку, дождь и грязь.
– О, – с легким разочарованием повторил Маракс, – а ты быстро.
– Убирайся из моей головы, – проскрежетал Стефан, сжимая кулаки.
С демонами, которые проникали в сознание, всегда следует быть максимально осторожными, а Маракс был особенно искусным мастером манипуляций. Он контролировал хаос до того хорошо, что мог в несколько проклятий подавить волю демонов своего ранга и даже влиять на тех, кто был сильнее. Он без проблем контролировал ноктисов и людей, которых проклинал, но Стефан не был намерен сдаваться. Если сейчас Маракс в его сознании, то Стефан найдет способ ограничить демона и уменьшить его силу. О своем теле Стефан постарался забыть: пока он является вратами, демоны его не убьют.
– Я всего лишь хочу поговорить, – проворчал Маракс, делая шаг к нему.
Стефан вскинул руку и щелкнул пальцами. Маракс застонал, едва не согнувшись пополам, и схватился за голову. Стефан ощутил давление собственной магии так хорошо, будто это он попал под удар.
– Великанский ублюдок, – прорычал Маракс, растягивая губы в улыбке, – думаешь, что справишься со мной?
– Разве это не я должен спрашивать?
Стефан щелкнул еще раз, усиливая давление магии. Маракс сжал челюсти, когда инородная сила выкрутила его левую руку, причиняя боль.
Ему вовсе не нужно было окончательно побеждать Маракса, стирая его в пыль, из которой уже ничто не сможет возродиться. Ему лишь нужно идеально подобрать момент, когда нити его собственной магии сплетутся с пространственной, пропитывающей особняк Гилберта, и создадут благоприятный портал для призыва. Все было до того просто, что Стефан не понимал, как это он не додумался до этого с самого начала.
– Какая жалость, – прохрипел сопротивляющийся магии Маракс. – Ты столь уникален, что мог бы быть вечным.
– Я и есть та вечность, которую дарует Геирисандра, – невозмутимо ответил Стефан.
– Ты, можно считать, уже родился мертвым, великанский ублюдок. – Маракс сделал осторожный шаг вперед, проверяя, сможет ли выдержать это, а затем еще один, пока Стефан снова не увеличил давление магии. Нитей уже не хватало, потому что большую часть он медленно и аккуратно вплетал в портал для будущего призыва, но Мараксу все равно требовались усилия, чтобы продираться сквозь магические преграды. – Ты умрешь и истлеешь, так, что от тебя ничего не останется. Почему бы не сохранить это величие?
Стефан сжал челюсти. Магии для удержания демона осталось совсем немного – тот двигался все свободнее, почти не чувствуя препятствий. Расстояние между ними сократилось до метра, а Маракс уже совершенно спокойно приглаживал растрепавшиеся белые волосы и скалил клыки так, будто хотел незамедлительно вонзить их в шею Стефана.
– Земли страдают от скверны, которую не победить, – прошипел Маракс, остановившись от него в двух шагах. – Крепости падут, когда принцесса восстанет из мертвых и осквернит душу последнего борющегося.
Маракс положил руку на шею Стефана, и он замер. Магия истощилась, все оставшиеся нити, еще не потерявшие силы и прочности, были вплетены в призыв.
Стефан выдохнул и убедил себя, что в
