С Братством более понятно: конкретные люди проводят в жизнь свои идеи почти легально, прячась за вывесками общественных организаций и фондов. А вот с людьми из небытия, или старыми людьми, как называет их дед Данила, — с ними-то как? Руками их не пощупаешь — это вроде как зуб, который давно удалили, но он иногда так начинает болеть, что появляется настоящее реальное ощущение, что он есть. Ты хочешь проверить, осторожно ведёшь языком, чтобы резко не затронуть больной зуб, не хочешь, чтобы вновь возникла резкая боль, но язык твой проваливается в пустующую дыру…

Фары автомобиля выхватили приземистое строение на поляне, огороженное сосновыми жердями, и несколько машин, припаркованных у самого забора. Стоявший чёрный «Хаммер» вызвал у Сажина беспокойство: знал, кому он принадлежит. Такая машина была одна в области, и он как-то уже проводил проверку хозяина на причастность к одному преступлению, связанному с заказным убийством. Но владелец машины оказался чист или умело спрятал концы. Лично с ним Сажин знаком не был. Он был в негласной разработке, и все его связи с преступным миром оказались просто домыслами. Если уж они были, то этот человек по кличке Ворон обладает недюжинными способностями настоящей конспирации. Но для себя Сажин вывел одно: боялись его, начиная с конца восьмидесятых.

Подмяв под себя крупнейший оптовый вещевой рынок Сибири, Ворон не дал там хозяйничать ни азиатам, ни горцам с Кавказа. В его сначала нелегальной организации была жёсткая военная дисциплина, и все вопросы, связанные со сферами влияния в сибирском регионе, он лично контролировал. Много было недовольных, но смирились, потому как знали: война с ним ничего хорошего не принесёт. Всем был известен случай, когда Ворон не согласную с его позицией группировку из Средней Азии, привыкшую на родине у себя к круглогодичному теплу, насильно, под автоматами, посадил в военный самолёт и отправил на запасной аэродром далеко за Полярный круг, к белым медведям. Это дело тогда было в ведомстве ФСБ. Пилоты вернулись обратно только с охраной. А улетевшие потомственные чабаны поменяли свою профессию и, чтобы выжить в суровых условиях в ожидании новой навигации, стали оленеводами. Лётчики, конечно, получили взыскание, но поднимать большого шума вокруг этого эпизода никто не стал. Силовые структуры в то время понимали, что справиться с растущими, как грибы, преступными группами тяжело и лучше контролировать одну, крупную и русскоязычную, а не гоняться за разрозненными беспредельщиками, которые даже в преступном мире жили не по понятиям.

Но это конец восьмидесятых, а в девяностых произошла легализация, и у Ворона по всей Сибири открылись десятки охранных предприятий и всевозможных АО. У него была финансовая стабильность, и налоги, отчисляемые в бюджет, составляли весомый вклад в развитие сибирских городов. Сейчас же Сажин не понимал, что заставило преуспевающего бизнесмена приехать сюда, в эту таёжную глухомань? Может, он тоже в Братстве Теней?

— А Ворон что здесь ищет? Бизнеса здесь нет. Что-то здесь не так…

Вековой вскинул брови на Сажина:

— Что не так?

— Сам не знаю! Птица большая залетела на кордон, тоже что-то хочет поклевать. Только вот что?…

Несмотря на позднее время, в доме никто не спал. Услышав шум подъехавшей машины, на крыльцо вышли дед Данила и полковник Аридаков. Лупаня, почуяв хозяина, выкатилась из-под сеней с заливистым лаем. Подскочила к приезжим на безопасное расстояние, обернулась на деда Данилу, как бы спрашивая, что делать с ночными гостями, но, услышав дедово «сядь!», тявкнула ещё раз для острастки и села в мокрую траву.

— Гости, я вижу, тут у вас. — Сажин опустился на влажную ступеньку крыльца и посмотрел на деда Данилу. — Дед, проводи учёного к сыну. А мы здесь побудем… Ворон что здесь делает?

— Сам не знаю! — Аридаков опустился рядом с Сажиным. — Сначала с дедом уединился, потом на реку ушли с Марией. Мне так кажется, любовь у него…

— Любовь, говоришь?… Они вычислили нашего человека в Буранове, — Сажин немного замешкался, — и даже разоружили. А в Каменке Марию как рентгеном просветил.

— Да, работнички… У тебя Ворон был когда-то в разработке? Кем он был до бизнеса?

— Военным — спецназ ВДВ. И помощник его, Винт, тоже. В одной бригаде они были в Афганистане. Я ещё когда сам там был, слышал про Винта. Лихой мужик! Только вот сейчас на какой они стороне? Не хотелось, чтобы на другой… Лешим они интересовались.

— Лешим? А вот это уже наводит на размышления. Как они про Данилу узнали? И что странно… Когда он появился, Данила его князем назвал и Мария тоже. Такое ощущение, майор, что дед его знает, а он его — нет.

— Придёт, спросим… Долго они говорили?

— Долго, и Ворон вышел другой.

— Как другой? — Сажин недоуменно посмотрел на бывшего своего начальника. — Что в нём изменилось? Не пластику же сделал ему дед…

— Обескураженный, словно потерял что-то. Разговор был, видно, серьёзный. Да вон идут уже они! — Аридаков показал на дедову Лупаню, та стригла ушами по направлению к реке. — А Винт в машине спит, перебрал.

От реки по направлению к дому в редеющей темноте были видны две фигуры. Они то шли, то останавливались, слушая начинающих петь утренних птиц. Горизонт на востоке, в излучине между холмами, начинал окрашиваться зарёй. Идущие люди замерли, вглядываясь в грядущий день в первые секунды его рождения. Они не знали, что он им принесёт, да и не хотели знать. Главное для них было, что он зарождался, он нёс солнечный свет и тепло, а значит, жизнь. И может, впервые для Ворона этот день принёс — после столь долгого отсутствия — интерес к самой жизни, который пропал как-то неожиданно, и он уже не помнит, когда. Он жил последние годы как бы по инерции или привычке, тянул гружёный воз, как та лошадь из его видения. И если бы не Мария и дед Данила, наверное, упал бы где-то в колее и бился в судорогах, пока кто-нибудь из сострадания — а может, от страха, что вдруг вновь поднимется и будет только мешать таким же, как он, — не перерезал ему горло.

Резкий телефонный звонок спутниковой связи прервал размышления Ворона. Он остановился, не выпуская из объятий Марию, выслушал, не сказав в ответ ни слова, и отключил телефон.

— Что-то случилось, Ростислав?

— Да. Какие-то люди появились на моей охотничьей базе в старых скитах. Егерь держит круговую оборону, но они пока не решаются сунуться на участок. Разожгли только костры под горой и один на вершине. Шаманские пляски устроили, а если проще — шабаш.

— Они начали действовать, Ворон. Пойдём, надо решать эту задачу, как раз все уже съехались, только Лешего ещё нет.

— Леший, может, уже и там…

Мария посмотрела на Ворона вопросительно и потянула его за руку к дому:

— Почему ты думаешь, что он там?

— Родинка моя засаднила, как при первой встрече. Никогда этого не было, а теперь чувствую…

Вечером, проходя по территории базы, Васёк не заметил ничего странного — всё как всегда: замки на месте, стёкла в домиках целы. Да людей ещё рано ждать в эти места! За голубикой в такую даль никто не поедет, а бруснику и клюкву брать рано. Он сготовил себе простенький ужин и завалился спать на улице недалеко от костра в марлевом пологе. В последнее время, привыкший к одиночеству на этой базе, он не ощущал никакого беспокойства. Но вот уже второй день, как внутри поселилось чувство, что он здесь не один. Может, виною тому стал поп-расстрига, которого здесь убили? Так он и не знал про него. Когда это случилось, в бегах был. Совсем недавно про него услышал. Приезжал сюда Леший на моторной лодке и поведал страшную историю.