значит, браслет не сделан из золота, что от природы является мягким металлом, а только покрыт им.

Горячий ветер обжигал открытые руки и лицо. Находящееся в зените солнце было настолько ярким, что даже небо теряло привычный голубой цвет. Чтобы спрятаться от его лучей, няньки решили изменить маршрут и повели меня вокруг Песчаного Замка, вместо привычной тропинки ведущей к прогулочной аллее. Каким-то образом, шершавое и покрытое трещинами строение отбрасывало вокруг себя короткую тень — в ней то мы и прятались, идя друг за другом.

За три месяца в этот месте я хорошо изучила замок, поэтому знала когда именно мы проходили мимо окон кухни, мыльни, покоев нянек… Но через какое-то время я внезапно потеряла ориентир. Перед глазами мелькали новые, незнакомые балконы, закутки, башни. Как такое возможно? Ведь я действительно изучила всё, что могла!

Оказывается, Песчаный Замок имел секрет. Каменного близнеца, которого я видела впервые.

Чтобы не привлекать внимания озабоченных солнцепеком женщин, я осторожно посматривала на тайную часть замка. Все окна, серые от пыли и покрытые паутиной в уголках, были завешаны плотными шторами, будто та часть является забытой и отгороженной от всего остального мира.

Только никогда в замке я не натыкалась на тупики. Не было там и запертых без причины дверей. Внутри абсолютно ничего не выдавало существования целой половины заброшенного строения… но ведь когда-то они были соединены!

Обогнув длинную сторону, или, если быть точнее, заброшенную часть замка, мы свернули, и здесь меня ожидало очередное открытие. Вернее, самая настоящая пустыня.

Оранжевые дюны и песочные холмы, а еще каменные насыпи, воздух над которыми дрожал и плавился. Только когда подошедшая сзади нянька, немного подтолкнула меня вперед, я поняла, что не заметила, как остановилась, рассматривая небольшую пустошь в сердце Сорры.

— Хорошо, что внимательны, Мать, — донесся до меня голос прячущейся в тени Пелагеи. — Ваша медлительность обеспечит нам именно такую кончину!

— Да-да!

— Иссохнем все в песках!

— Насмерть…

Наперебой высказывались няньки, при этом закатывая глаза и смахивая несуществующие слезы.

— Моя медлительность? — недовольно уточнила я и сдула прилипшую к намокшему лбу прядь. — Разве я как-то препятствую… — хотелось сказать варварству, но я нашла более подходящее слово, — процессу…?

— Так приведи вам хоть армию кандидатов, вас же никто не интересует! — упрекнула меня тетка в салатовом платке, имя которой я забыла.

— Как меня может заинтересовать тот, кого я еще не встретила? — парировала я, будто данная тема меня волновала.

— Миссия ваша, и то, ради чего вас произвели на свет!.. — высокопарно начала Пелагея. — Одно это должно воодушевлять! А кандидат, это, знаете ли, просто инструмент…

— Еще бы, — под нос себе буркнула я. — Что это за место? — спросила, обведя рукой в воздухе наверняка самую маленькую пустыню во всех мирах.

— Ничего! — в один голос и резво ответили, обычно неторопливые и даже ленивые няньки. Если бы не их слишком любезный ответ, я бы еще может и поверила…

Что такого могут скрывать пески? И зачем они внутри территории замка? Связано ли все это с заброшенной частью здания?..

Слегка надавила на виски кончиками пальцев. От нахождения в этом месте, под опекой Эра и надзирательниц, у меня, кажется, развилась не свойственная моей персоне мнительность. И даже дюны из песка кажутся чем-то подохрительным.

— Идемте, — подозвала меня Пелагея и переговорила вид на пустошь свой фигурой.

Внезапно поднявшийся ветер вдруг сорвал с ее головы и плеч платок, и унес его на пески, где запутал среди остроконечных камней. Обычно суженые глаза женщины округлились и выпучились. Она нервно поглядывала на то, как разбушевавшийся ветер трепал белую ткань, но почему-то не решалась подобрать свой шарф.

Я нахмурилась, не понимая в чем дело. Пелагея боится, но почему?

Сойдя с каменной тропы, я ступила на горячий даже через подошву сандалий песок. Ветер снова поднялся и затрепал ткань, к которой я направлялась. И к моему удивлению, под ней что-то лежало. Что-то, чего еще несколько секунда назад там не было.

Я прищурилась. Осколок породы? Стекло?

Повинуясь сменившейся погоде, белое полотно шарфа покорно смахивало с поверхности песок. А солнце играло с молочно-серыми гранями все отчетливее виднеющегося камня.

Каждый мой шаг в его сторону сопровождался самым настоящим гулом толпы нянек. Охая и сетуя они скакали по горячему песку вслед на мной. Но меня им было не догнать.

Взмахом руки сорвала шарф и чуть не упала на колени прямо перед прямоугольным гладким камнем, размером с несколько ладоней. Не передать того веса, что сразу же лег на плечи! Небеса, но почему эти камни ни разу не показали мне моего будущего?

Почему не подсказали, что со мной станет? Я бы защитилась. Или хотя бы попыталась!

Я все же опустилась на колени и смахнула с небольшой плиты песок и щепки. Да я касалась десятков таких камней! В мирроре, на краю утеса… и видела сотни таких же в воде.

Няньки хватали меня за плечи, чтобы оттянуть, как они говорили от мусора. Уворачиваясь от мокрых, потных ладоней, я, не заботясь о том, как выглядела, руками раскапывала все вокруг камня.

Надо найти тот, что работает. В нем должен быть дымок, свечение, голоса и звуки…

Или откопать этот, рассмотреть его, перевернуть. Понять, как он работает и заставить вещицу показать мне больше! Хоть намек, хоть подсказку.

Но сколько бы я ни зачерпывала прохладный и нетронутый зноем песок, выбрать из почвы этот камень, или же найти другой, у меня не получалось. Надежда истончилась до соломинки, когда я заметила трещину, что паутиной оплела правый бок плиты. И никакой дымки, ка и никакого намека на возможное видение.

— Как это называется? — задыхаясь от песочной пыли и борьбы я наставницами, спросила я. Надо было добавить голосу требовательности, но сил на это не хватало.

Шатаясь, я поднялась на ноги только с одной целью: осмотреть это место и найти больше камней. Их всегда больше, чем один. Всегда!

— Уходите отсюда!

— Гиблое место!

— Грех тревожить!.. — донесенные до меня легчайшим дуновением ветерка слова стоящей в тени замка женщины, заинтересовали. Я не помнила ее имени, но ранее замечала среди наставниц.

— Кого? — крикнула через головы тех, что окружили меня. — Говорите же! Кого или что грех тревожить?

— Не упокоенную…

— Молчать! — взбесилась Пелагея, по поддерживали ее не все. Несколько женщин молча переглядывались между собой, будто вот-вот решаться заговорить.

— Я приказываю рассказать мне! — рыком вырвалось из груди.

— Нельзя тревожить первую Мать, госпожа, — через вопли протестующей Пелагея прокричала стоящая у замка женщина.

Первая Мать?.. Я была уверена, что это миф, легенда. История,