Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Правда? Или она просто пытается быть самой собой? Если она заведет ребенка, это будет очень храбрый поступок.
– Ничего она не сделает. Найдет способ увильнуть. Ничего она не храбрая.
– Может, так, а может, и нет. Но мы-то можем сделать что угодно. Давай будем храбрыми вместе, Мередит. Попробуй не делать выводов заранее. Просто… давай что-нибудь сделаем.
Раньше все его идеи казались мне фальшивыми. Они были ложью. Завести еще одного ребенка. Порадовать родителей. Поехать в отпуск в Дисней-Уорлд и на пляж, улыбаться для фотографий и немедленно выкладывать их в сеть, на всеобщее обозрение. Изображать идеальную семью. «Сестру Дэниела и его лучшего друга свела вместе трагедия, но они оказались идеальной парой. #счастливаясемья».
Но на этот раз мне кажется, что он говорит искренне. Может быть, у нас есть крошечный шанс.
– Возможно.
Он берет меня за руку и останавливается. Смотрит мне в лицо.
– Не говори так, Мередит. Просто скажи «да». Не ради Дэниела, не ради родителей, даже не ради Харпер. Ради нас.
Он умоляет меня, но при этом все равно выглядит очень сильным. Я смотрю ему в глаза и вдруг понимаю, что точно так же мы стояли в день нашей свадьбы перед лицом родных и друзей и обещали любить друг друга вечно. Но сейчас, в разгар кризиса, мне кажется, что мы стали ближе.
Я задерживаю дыхание и наконец говорю «да». Тихо, дрожащим голосом, испуганно, но все равно говорю. И действительно чувствую это, в отличие от того дня на скамейке запасных. Впервые за целую вечность я беру его за руку, и мы идем дальше по освещенной дорожке, вслед за нашей дочерью.
Сегодня двадцать второе декабря, день, когда Дэниелу исполнилось бы сорок. Я сижу в баре в «Блю ридж гриль» и жду Мередит. Последний раз мы разговаривали в Нью-Йорке, а потом только списывались по поводу сегодняшней встречи, на которой настояла я. В восемь часов сюда же придут родители, Гейб, Нолан и Харпер, но мы решили сначала поговорить вдвоем и попробовать отложить свои разногласия на вечер.
Пытаясь не опоздать и не взбесить Мередит, я приезжаю на пятнадцать минут раньше, что случается нечасто. Это время я использую, чтобы мысленно подготовиться к происходящему. Мы с Гейбом планируем объявить всем свои новости сегодня – беременности минуло восемь недель. Но теперь мне вдруг кажется, что Мередит может меня в этом обвинить. В том, что даже в эту годовщину я пытаюсь оказаться в центре внимания. Возможно, это правда, но это же мой единственный шанс с ней повидаться – боюсь, что на очень долгое время. Если не навсегда.
Я сижу за стойкой со стаканом газированной воды, смотрю на дверь и замечаю сестру в то мгновение, когда она открывает дверь. Она тоже меня видит и машет мне рукой. Я делаю глубокий вдох и надеюсь на лучшее.
– Привет, – говорю я, когда она подходит.
Выглядит она серьезно, но не сердито. Я решаю, что это хороший знак.
– Привет, – она медленно расстегивает и снимает свой флотский бушлат, аккуратно вешает его на спинку стула. Садится, скрестив ноги, потом меняет их местами.
– Я хотела заказать тебе выпить, – говорю я, когда подходит бармен, – но не знала, что ты захочешь.
Она говорит, что это не страшно, механически улыбается и просит бокал домашнего каберне.
– У нас их два, – говорит бармен и предлагает ей айпад с коктейльным меню.
– На ваш выбор, – меню она отвергает.
Только потом она смотрит на меня.
– Ну, – устало вздыхает она, – как поживаешь, Джози?
– Нормально, – меня тошнит не только от токсикоза, который, между прочим, бывает не только по утрам, но и от одной мысли о вечере, который меня ждет, – а ты как?
Она снова вздыхает и говорит, что все хорошо.
– Ты вернулась на работу?
– Нет. Вообще-то, я вчера уволилась.
– Вау. Поздравляю!
Судя по всему, это были нужные слова, потому что она радостно улыбается, и я снова начинаю на что-то надеяться.
– Спасибо. Нужно было сделать это раньше.
– Ты думала, чем теперь будешь заниматься? – спрашиваю я, думая, что от сестры можно ожидать всего.
– Пока нет. Подумаю после Нового года. Пока хочу просто сосредоточиться на праздниках… провести время с Харпер.
Я киваю и с улыбкой спрашиваю:
– А как Харпер?
– Чудесно! – лицо Мередит смягчается. – Каждое утро вручает мне новый список для Санты.
– Я очень по ней скучаю.
– И она по тебе.
– Я могу с ней увидеться? Хотела отвести ее на каток в Сент-Реджис.
Мередит немедленно кивает. Бармен приносит ей бокал.
– Она очень обрадуется.
– Давай поговорим про сегодня, – от нервов голос у меня делается очень высоким, – я хотела обсудить с тобой кое-что, пока не пришли все остальные.
Мередит делает глоток и ждет продолжения.
– О том, что случилось в Нью-Йорке. О Софи, об ужине, о нашей ссоре. Обо всем.
– Хорошо, – она отпивает еще вина.
Она не хмурится, но явно не собирается мне помогать.
– Ты рассказала маме?
– Нет, – она качает головой.
– «Нет, ты не рассказала ей о Софи»? Или «нет, ты не рассказала о нашей ссоре»?
– Оба раза нет.
Я киваю и удерживаюсь от желания сказать, что она делает то же самое, что мы с Ноланом. Пытается уберечь кого-то, кого она любит. Мередит, кажется, понимает, что я думаю:
– Всего месяц прошел. Я пока еще пытаюсь это переварить.
– Понимаю, – я правда понимаю. Но месяц легко может превратиться в годы.
Она не отвечает и смотрит вдаль. Потом переводит взгляд на мой стакан.
– Что ты пьешь? Водку?
– Нет. Просто воду.
– Ты что, беременна? – она поднимает брови.
Мне сложно представить менее приятный и более мерзкий способ сообщить свою новость, но чего я точно не собираюсь делать, так это врать сестре. Поэтому я киваю и говорю, что действительно беременна.
Она смеется и тут же понимает, что я говорю правду.
– Серьезно?
– Серьезно. Восемь недель.
– От Пита?
Я качаю головой.
– Нет. От Гейба.
– От Гейба?!
– Да. В прошлом месяце мы сделали искусственную инсеминацию… Получилось с первой попытки.
Она медленно обдумывает новости, и удивление на ее лице сменяется чем-то вроде радости. Она улыбается и обнимает меня. Шепчет поздравления.