– Да, – отвечает он без промедления, – могу.

– Правда?

– Да, – кивает он, – ты – мой лучший друг, Джози. Даже больше. Ты и есть моя семья.

– А ты моя. Я просто хотела удостовериться.

– Я во всем уверен. Я уверен, что ты сведешь меня с ума. И что этот ребенок изменит всю мою жизнь. Но я много думал об этом – с тех пор, как ты впервые подняла тему, – и я уверен, что ничего лучше в моей жизни не случится. Этот ребенок станет для меня всем. Для нас обоих станет.

Я расплываюсь в улыбке, а потом кидаюсь обнимать Гейба. Потом говорю, что он официально в деле, что у него нет права отказаться, и что прямо завтра с утра я позвоню доктору Лазарус.

– И как это происходит? – спрашивает у меня Сидни назавтра, когда мы сидим на скамейке и приглядываем, как дети играют на площадке. Я только что рассказала ей о записи к доктору Лазарус. И о том, что я решила использовать сперму Гейба.

– Ты имеешь в виду механику процесса?

– Да. Тебе придется делать ЭКО?

– Нет. Пока нет. Овариальный резерв у меня не очень большой, но мы решили начать с простой инсеминации.

– То есть никаких лекарств от бесплодия?

– Нет. Только инъекция ХГЧ, чтобы ускорить овуляцию.

– А потом?

– Да все, в общем-то. Потом будем смотреть, что получится.

Я наконец-то начинаю осознавать свое решение.

– И без юристов? Ну, как вы с Питом договаривались.

– Ага, – при имени Пита меня мутит от страха, и я вспоминаю, что мы собирались сегодня поужинать. Я выкидываю его из головы и продолжаю. – У Гейба возьмут образец… потом как-то обработают его, чтобы концентрация стала максимальной и шансы на зачатие повысились. Это очень просто. Ну а потом просто запулят ее прямо сюда, – я глажу себя по животу и улыбаюсь, – почти как нормальная беременность, только без члена внутри меня.

– Ну да, звучит очень нормально, – хихикает Сидни, а Эди бежит к нашей скамейке и в ужасе выкрикивает мое имя. Это случается примерно два раза в неделю.

– Мисс Джози! Мисс Джооози!

– Что такое, солнышко? – я делаю вид, что беспокоюсь.

– Уэсли назвал меня дурой, – всхлипывает она, и по щекам у нее текут слезы. – Это так гадко!

Я обнимаю ее и говорю то, что установила за несколько месяцев наблюдений:

– Солнышко, просто ты ему нравишься.

– Нет, он меня ненавидит, – настаивает она, а я высматриваю Уэсли под турником и изучаю его с озорной улыбкой.

– Поверь мне, ты ему нравишься, – я представляю, что однажды они начнут встречаться и будут рассказывать всем, что познакомились в первом классе, на уроке мисс Джози. Случается и не такое.

– И… знаешь что? – продолжаю я своим самым многообещающим тоном.

– Что? – она вытирает слезы и смотрит на меня большими наивными глазами.

– Ты мне тоже нравишься, – шепотом говорю я, – очень.

Слезы немедленно высыхают. Эди улыбается и убегает, счастливая.

– Кто-то заводит любимчиков, – Сидни толкает меня в бок.

– Сдаюсь, – улыбаюсь я и рассказываю, что очень приятно пообщалась по электронной почте с Андреа – мы обсуждали школьный праздник на День благодарения.

– Это не совпадение. У милых девочек всегда милые матери, – уверяю я.

Сидни соглашается, но потом добавляет:

– Жаль, папаша у нее так себе.

Я пожимаю плечами, потому что мне совершенно наплевать на папашу Эди, и говорю:

– Не знаю. Не такой Уилл и ужасный. Просто он… наивный. Хорошо, что я за него замуж не вышла.

– Вау. Какой прогресс.

– Да, пожалуй, – я думаю о том, как сильно и странно изменилась моя жизнь с первого школьного дня, когда я боялась Эди, мечтала об Уилле и возлагала все свои надежды на мужчину, которого могу никогда и не встретить.

Вечером мы с Питом собираемся встретиться в «Сотто Сотто», моем любимом итальянском ресторане. Он звонит мне за несколько часов до встречи и спрашивает, можно ли заехать за мной. Я говорю, что мне очень приятно, но нет никакого смысла ехать в Бакхед, если он живет в Инман-парке, совсем рядом с рестораном.

– Давай лучше я за тобой заеду?

Он возражает, говорит, что с удовольствием приедет сам, но я его перебиваю:

– Ты когда уже поймешь, что я не обычная девушка?

Пит смеется.

– Ладно, согласен. Приедешь пораньше, выпьем?

– Конечно. В семь.

– Отлично. Друид-серкл, восемьдесят семь. Сразу за центром «Крог-стрит».

Я записываю адрес в блокнот.

– Давай, до встречи.

– Скорее бы, – отзывается Пит.

В семь с чем-то я стою на крыльце симпатичного американского бунгало и звоню в дверь. Она тут же открывается. Пит выглядит лучше, чем когда-либо.

– Привет, – улыбаюсь я.

– Привет, – он улыбается мне в ответ, отходит в сторону и придерживает дверь, – отлично выглядишь.

– Спасибо, – я вхожу.

Он обнимает меня. Я не знаю, пользуется ли он одеколоном или это просто мыло, но запах мне нравится.

– Хорошо пахнешь, – замечаю я, – и прическа отличная.

– Это сарказм? – он проводит рукой по волосам и явно сомневается в себе. – Я сегодня как раз собирался постричься.

– Нет, мне очень нравится. Люблю, когда у мужчин длинные волосы.

– У мужчин? – дразнится Пит.

– Ладно, у тебя. Тебе идет.

Он улыбается и благодарит, а потом ведет меня на кухню. На столе стоит очень простая сырная тарелка с крекерами и зеленым виноградом.

– Хочешь выпить? Вина? Пива?

– Пива, пожалуйста, – я сажусь за маленький круглый стол и смотрю, как Пит достает из холодильника две бутылки, открывает и наливает пиво в замороженные кружки. Протягивает мне одну и садится рядом.

– Как день прошел?

Я рассказываю ему основное, а заодно несколько обыденных мелочей, и спрашиваю, как дела у него. Он отвечает, что все отлично, и рассказывает про своего любимого клиента, тейлбека, который восстанавливается после разрыва мениска. Я вдруг думаю, что никогда не видела Пита в плохом настроении.

– О чем ты хотела со мной поговорить?

Я непонимающе смотрю на него, и он поясняет:

– Когда ты была в Нью-Йорке, то сказала, что хочешь о чем-то поговорить.

– Ах да, – тяну я, думая, что после этого звонка прошла целая вечность.

Мне хочется рассказать ему все прямо сейчас, ни о чем не умалчивая, но при этом мне хочется и пойти поужинать с симпатичным мужчиной, который мне нравится.