разочарована. А пока тебе надо знать одно: там ты будешь в безопасности. Никто больше не посмеет притронуться к тебе против твоей воли, у тебя и твоего ребенка будет крыша над головой и все необходимое для счастливой, беззаботной жизни.

Она завороженно слушала меня.

– Я боюсь поверить, – прошептала Кода с грустной улыбкой. – Думаешь, они примут нас с Низой? – Ее голос дрогнул, и она опасливо оглянулась на вереницу воинов, которые ехали поодаль от нас. Видимо, вспоминала, как один из них с презрением отзывался о ее происхождении во время столкновения с отрядом вождя.

– Мать с ребенком растопит любое сердце. А когда женщины узнают, что тебе довелось пережить, без раздумий встанут на твою защиту, – уверила ее.

Кода благодарно посмотрела на меня и позволила себе выдохнуть.

Долгое время мы ехали в тишине. Я снова погрузилась в мысли, не слыша ничего вокруг. Смотрела на свои руки, вспоминала, как утром их коснулся Ник, подойдя совсем близко. Вспоминала его полный боли голос, его отчаянное «Солнышко», которое заставило мое сердце забиться чаще.

Почувствовав прилив злости, я стиснула зубы и прикрыла глаза. Как он только смел вести себя так после всего…

– Он всю дорогу не сводит с тебя глаз, – испуганно прошептала Кода, и я резко распахнула веки. Она робко глядела в сторону воинов и придерживала Низу, посапывающую на ее груди. – Хотя его так шатает, что лучше бы он смотрел вперед.

Первым порывом было оглянуться, но я стиснула губы и прошипела:

– Не смотри туда!

Она послушалась и уставилась перед собой.

– Ты разве не боишься?

– Чего не боюсь? – удивленно переспросила я.

– Конца пути. – Кода побледнела и посмотрела на меня широко распахнутыми глазами. – Не зря он так смотрит. Тебе лучше… не оставаться с ним наедине.

Несколько мгновений я растерянно пялилась на нее в ответ. А когда, наконец, сообразила, что за мысль ее так обеспокоила, нервно хохотнула.

– Кода! – воскликнула я. – О демоны, нет! Я же говорила тебе, что в Этна все иначе. Мужчины не бросаются на женщин против их воли.

Она выглядела шокированной.

– Женщины что, сами этого хотят?

– Я… ну… – Я запнулась, чувствуя, как заалели щеки. – Видимо, да. Я не очень разбираюсь в таких… вещах.

Во взгляде Коды читались недоверие и странная надежда.

– Ты… никогда…

– Нет.

Она молча открыла и закрыла рот, а потом воззрилась в шею кобылы.

Я позволила ей самостоятельно разобраться в услышанном, надеясь, что она не станет больше поднимать эту тему.

– Откуда ты знаешь наш язык? – вместо этого спросила я, чтобы отвлечься и заодно узнать ответ на вопрос, который не давал мне покоя.

– Все просто, – пожала плечами Кода. – Я росла среди рабынь, и мы учили друг друга своему языку, чтобы общаться и отвлекаться от всего, что с нами происходит.

– А ты… – я сглотнула, – не слышала о женщине по имени Кеола?

Несколько мгновений, отмеряемых бешеным биением моего пульса, Кода сосредоточенно смотрела в одну точку. Затем медленно кивнула.

– Да, слышала.

Я развернулась к ней так резко, что конь подо мной занервничал.

Сердце подскочило к горлу.

– Расскажи! Расскажи мне все!

– Нечего рассказывать, – тихо ответила она, посмотрев на меня с грустью, от которой накатывала тошнота ужаса. – Ее купили в первый же день. Но она была плоха, ей недолго оставалось.

Я прикрыла глаза, чтобы справиться с приступом боли.

– Но… откуда ты… – начала я, но вдруг вспомнила наш разговор при первой встрече. – Ты должна мне все рассказать.

Кода серьезно кивнула и заговорила:

– Я из клана Кезро. Вождь – мой отец. Брат продал меня одному… ужасному человеку из Хири несколько недель назад. Они хотели забрать Низу и отправить меня одну. Я не позволяла – кричала, вырывалась. Но тот мужчина только обрадовался. Сказал, что девочки всегда нужны клану, и Истэк отдал нас обеих. А еще Гармонию. – Она ласково погладила свою кобылу. – Я ухаживала за ней в деревне. Мы привязались друг к другу, и Гармония перестала подпускать к себе кого-то другого. У Кезро много лошадей, и непокорные им не нужны.

– Истэк – твой брат, а Тун – твой отец, – медленно повторила я, не веря словам.

– Это что-то меняет? – сжалась Кода.

– Для тебя нет, но для нас… точнее, для Этна, возможно, – тихо ответила я и впилась в нее взглядом. – Тебе что-нибудь известно о планах Кезро относительно других кланов?

Кода задумалась.

– Несколько раз, – неуверенно начала она шепотом, – я слышала, как мужчины обсуждают скорое нападение. Тогда они говорили о трех неделях. Но это было несколько дней назад.

– Значит, у нас осталось чуть больше двух недель, – взволнованно пробормотала я, даже не обратив внимание на «нас». Я не сомневалась, что речь шла именно о клане Этна. – Где ты это услышала?

– В деревне Хири. Кезро заключили с ними союз.

Сердце екнуло, невзирая на то, что я не раз слышала это из уст Аяна и Николаса и сама задумывалась о том же.

– Я доложу об этом вождю на следующем привале, – решила я. – Спасибо, Кода. Если эти сведения правдивы, нам удастся спасти много жизней.

– Это меньшее, что я могу сделать, чтобы отплатить тебе за спасение, – робко отозвалась она.

С большим трудом я заставила себя отложить на время мрачные мысли о будущем сражении.

– Ты сказала, Истэк твой брат. – Кода утвердительно кивнула. – Как же он смог продать тебя?

– Фрейя, – горько усмехнулась она. – Когда дело касается женщин и выгоды, родственные связи ничего не значат.

– Это ужасно. – Я коснулась ее руки и заглянула в глаза. – Но здесь ты обретешь семью, я обещаю.

По ее щеке скатилась слеза, но она смахнула ее и впервые доверительно мне улыбнулась.

Мы продолжали ехать вперед, болтая о разных пустяках. Вопреки моим ожиданиям, Кода оказалась очень словоохотливой и без труда находила безопасные темы для обсуждений, что избавляло нас обеих от неловкости. Она отвлекла от тягостных раздумий меня, отвлеклась сама, и я впервые обратила внимание на то, какой красивой она была, когда не выглядела, как затравленный зверек, застрявший в силках. Густые каштановые волосы мягко развевались за ее спиной, ниспадая до поясницы. Большие золотистые глаза в обрамлении черных ресниц невольно притягивали взгляд.

Неудивительно, что Фабиан замирал, стоило ей робко глянуть на него.

Сегодня утром, когда он принес нам миски с похлебкой, Кода больше не смотрела на него с тем ужасом, хоть и вздрагивала, когда он делал сколько-нибудь резкие движения. Низа же, узнав мужчину, который успокаивал ее ночью, улыбнулась беззубым ртом и радостно протянула к нему руки, быстро сжимая и разжимая ладошки,