— Потерял где-то лет тридцать назад… — пожал он плечами.

— У-у-у-у, чудовище. Чудовище и пенсионер старый.

— Это ругательство? — выгнул он бордовую бровь.

— Комплимент, — невинно похлопала я глазками.

— Ну-ну, — мужчина усмехнулся и поднялся с кресла. — Хорошо, ты права — уже поздно. Пойдём домой, — он поднялся и открыл перед нами портал в Академию.

Я поднялась следом. Домой! Как замечательно звучит! Интересно, если я просто нагло просплю сегодняшние занятия, то он будет сильно ругаться? Даже, если и да, всегда можно позвать Никусю…

Глава 33. Самый худший зачет

Вот и настал тот самый день. День, который я совершенно не ждала. Вот ну ни капельки.

Сегодня Брейдон с утра незаметно оставил букет цветов (видимо, проникся нашим с Томми ночным рандеву и понял, что цветы — это важно) около моей кровати и записку, что его срочно вызвали по делам, и он не сможет сегодня меня поддержать. И желает… Не провалиться. Ибо сегодня…

День сдачи осенней сессии.

И это печаль.

С самого утра мы с соседями бегали, собираясь на экзамены и зачёты. Они тоже всё сдавали, и каждый считал, что его экзамены — самые сложные, а у остальных — фигня какая-то. Но я-то знала, что сложнее всего — мне, а вовсе не им.

Даник с Воли — старшекурсники, они в принципе не могут накосячить. Ещё бы — одни из лучших на своих курсах, да ещё оба — королевские отпрыски. За Лари я тоже не волновалась. Он, конечно, был педант, но, как любой представитель зануд и душнил, прекрасно справлялся с экзаменами и тестами. Да ещё успевал и окружающим мозги делать. Так что за него я была спокойна. А вот его однокурсникам сочувствовала.

Но ребята моей уверенности не разделяли, поэтому совершенно не проявляли сочувствия к моей персоне, считая, что ректор-то меня точно протащит в следующий семестр. Я не стала им говорить, что ректор обещал меня собственноручно задушить, если я провалю экзамены.

Около ванны, где я, подтанцовывая, ждала, когда там наконец наш оборотень изволит помыть свою чёрную шевелюру и освободить помещение, стоял так же и Черныш, являя сегодня собой просто образец покладистости и послушности.

Он сидел на задних лапках, преданно глядя мне в глаза. Подозрительно. Я даже себя на предмет воздействия проверила. Нет, всё чисто. А вот в том, что творится с этим негодником, явно есть нечистая история.

Не успела я об этом подумать, как меня буквально снёс яростный ураган по имени Лари Мистер-Длинное-Ухо.

— Ах ты! Ведьма!

Он с разбегу налетел на меня, вынуждая упасть на ковёр и, навалившись сверху, принялся активно меня щипать за бока, выражая крайнюю степень своего негодования. Видимо, бить меня ему не позволяла совесть, а сделать больно хотелось, так что он не придумал ничего лучше, чем щипаться, как гусь.

— Ведьма! Отвратительная девка! Не соседка, а несчастье! Исчадье бездны! Хаоса! Да как меня вообще угораздило связаться с тобой!

Я попеременно то ойкала от ущипов, то похрюкивала, ибо действия Лари временами походили на щекотку.

— Убери руки, ушастый! Чего там у тебя случилось!?

— Случилось!? — взорвался сосед. — Да я убью тебя и дело с концом! Вместе с твоей животиной!

Я бросила взгляд на животину. Мой фамильяр, по идее, обязанный меня защищать, пересел на попу и, высунув язык, радостно наблюдал за нашей потасовкой. Так вот в чем… Точнее, в ком дело!

— Отвянь от Черныша! Сам ты — исчадье хаоса! Он, в отличие от некоторых, воспитанный! — между всхлипами от щипания, прошипела я.

— Воспитанный!? — а Лари, кажется, понесло. — Твоя тварь опять сожрала мои вещи! На этот раз — мои любимые тапочки! Любимые! И единственные! С бирюзовыми помпонами! Мне их подарил сам вице-канцлер короля эльфов! — мне ткнули в нос истерзанным тапком. — Я хранил их как зеницу ока! А стоило выставить вчера за дверь, чтобы они немного выветрили излишний запах духов, которыми я на них побрызгал, как твоя скотина их нашла и сожрала!

— Нечего разбрасываться своим барахлом, — взорвалась я, пытаясь врезать наглому эльфу по его лощенной физиономии. Не тут-то было! Эльф был не только наглый, но ещё и верткий! — И вообще, это ты у нас — исчадье преисподней, отвратительный, постоянно воняющий своими духами сосед! Пусть бы он и тюбик этой гадости у тебя сожрал.

Вдруг послышался смачный хруст. Мы, как один, обернулись на звук и увидели свирда, видимо воспринявшего моё пожелание, как просьбу и сейчас отчаянно жующего стеклянный флакон с духами эльфа. По гостиной разнёсся просто убийственный запах. А этому созданию было всё нипочëм. Он с удовольствием пережевывал осколки стекла и облизывал капли духов, некоторые из которых всё же накапали на наш ковёр.

— А-а-а-а-а! — завизжал Лари на тонкой ноте, в панике хватаясь за свой роскошный хвост. — Мои… Мои… Мои… — его лицо покраснело, ноздри раздулись, на глаза выступили слезы от резкого запаха. И вот это вот страшилище обернулось на меня. — Тыыы! Я убью тебя, Грейс! — он вцепился в мою шею с явным намерением задушить. У меня поплыли круги перед глазами, и я перешла к решительным действиям — завизжала не хуже обидчика и давай лупить его по причесанной голове, которая теперь была в открытом доступе.

Со стороны спален на нас вылетел вампир и с криком: — Лари, ты что делаешь, отпусти её! — вцепился в ушастого и попытался его отодрать.

Лари визжал, изгибался, одной рукой продолжая меня душить, другой царапаться. Я не оставалась в долгу, щедро мутузя кулаками разукрашенную физиономию. Апогеем этого представления стал Черныш, наконец вспомнивший, что он вообще-то мой защитник, и вцепившийся в задницу эльфу.

Лари издал протяжный вой, но не перестал душить меня. Я била Лари, иногда попадая и по Воли, который пытался нас растащить.

И мы бы долго так валялись по полу, если бы прямо над нами не появился огромный сибирский сугроб и не рухнул на наши головы.

Меня резко отбросило от обидчика и распластало по полу. Где-то в стороне всхлипнул эльф, явно потирая свою избитую физиономию, а может, и пятую точку. С другого боку завозился Черныш. Уф, значит, жив.

Над моим лицом склонилась голова вампира, испуганно разглядывающего меня на предмет повреждений.

— Таня-я, ты жива?

— Да вроде бы… — прохрипела я, потирая исцарапанную щеку. Вот же тварь ушастая, как саднит теперь!

— Я смотрю, вы развлекаетесь! — раздался от двери издевательский голос куратора. Дроу стоял, опершись плечом об косяк двери, и с интересом оглядывал наши побитые лица. — А я-то думаю, что за