Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поэтому те, кто не сможет усовершенствовать себя, то есть не могут продлить свою жизнь до 200 лет, то есть нормальные, обыкновенные люди, будут обречены или, когда осознают происходящее, будут сопротивляться изо всех сил. Ведь для них такое положение означает конец. Роботизация означает конец миллиардам людей! Поэтому мой прогноз очень мрачный. Единственный вариант – это появление достаточных сил у кого-то, чтобы испугать этих безумцев. Но это сомнительно.
Недавно Владимир Путин сказал фразу, которая меня сильно впечатлила, меня попросту поразило это выражение: если Соединённые Штаты атакуют Россию, мы все умрём. Но мы умрём как жертва агрессии, как мученики, а они просто сдохнут, не имея даже времени, чтобы покаяться. Это удивительная фраза для такого очень осторожного человека! Видимо, он тоже думает, что такая опасность существует, предупреждает. Но предупреждение не означает, что те, кому оно адресовано, способны слушать и понимать.
Моя картина будущего именно такова. Но я не настроен тотально пессимистически, потому что история может нам подсказывать выходы, не очевидные сегодня. Интеллектуальные (теоретические) инструменты, которые нам позволили выжить в XX веке – не только политические, но и технологии повседневной жизни – не будут действовать в XXI веке.
Посмотрите на рабочий класс Европы, который уже не считается рабочим классом (то есть он и сам не считает себя рабочим классом), а считается так называемыми потребителями. Они не осознают, что они потребители, но ведут себя именно как потребители. Молодёжь уже не помнит, что было вчера, не знает, какова была жизнь вчера, не говоря уже об истории. Она смотрит только на экраны. И, значит, исчезает прошлое. А когда люди не имеют прошлого, как они могут думать о будущем? Если у них прошлое не существует в голове, в сознании, не будет у них и будущего. Они уже «отформатированы».
Вопрос в том, как можно спасти от «форматирования» как можно больше людей. Трудная задача, поскольку все средства массовой информации находятся в руках хозяев вселенной. И дойти до сознания, достучаться до двух миллиардов человек и объяснить им, что они находятся в опасности, очень-очень трудно. И моя мысль – нужно спасти хотя бы определённую, посильную вам группу людей, которые могут находиться в состоянии интеллектуальной активности самостоятельно и разумно. Вот задача.
Но это в любом случае требует нового накопления знаний. Ведь почти все существующие технологии, кроме тех, что находятся в руках России, Китая, в определённом смысле – и Ирана, принадлежат пока что им, этим самым хозяевам.
Газета «Завтра», № 44 (1300), 2018 год
Освобождение Европы
– Господин Кьеза, вы стали профессором Вятского государственного университета. Примите наши поздравления.
– Спасибо. Мне это важно и приятно. Интересно было посетить Вятский государственный университет и прочитать лекцию из цикла «Феноменология катастроф в XXI веке». Было любопытно осмотреть, как организован процесс обучения в российской провинции. Очень неплохой университет. Всё, что я там увидел, на высоком уровне: уважительное отношение к преподавателям, субординация, чистота. Воспитанные дисциплинированные студенты, и насколько я понял, когда шли вопросы – ответы, довольно живые и хорошо образованные. Состоялась конференция, в которой участвовало 200 студентов и преподавателей. В рамках конференции показывали фильм о событиях и сентября 2001 года «11/9 Расследование с нуля». И я получил очень интересный опыт: из 120 человек, смотревших фильм, только двое знали об и сентября. То есть новое поколение об этом ничего не знает. В то время нынешним студентам было по 3–4 года, и они не осведомлены о событии, у них нет мнений, эмоций по этому поводу. Для них оно совершенно новое. После просмотра фильма провели дискуссию. И это интересный эксперимент – этакая методика: как анализировать событие, о котором ни у кого нет интерпретации? Как строить интерпретацию? Ведь если у тебя есть позиция, ты можешь понимать другие события, их анализировать. А если нет позиции, то каждый будет оценивать одно и то же событие по-своему, будет импровизировать. Я говорю образно, что люди, у которых есть рельсы, имеют направление движения и прочные позиции, и они знают свой путь. А те, кто не имеют рельсов, не знают, куда идти.
Дискуссия была интересной именно потому, что велась о событии, с которым присутствовавшие только что познакомились.
– Совпадают ли ценности именно той, старушки-Европы, и нынешней?
– Нет.
– А кто проводит аудит, так сказать, и меняет вектор? Почему выбирают то или иное направление движения, развития?
– Я считаю, что всё происходящее в определённой степени продиктовано необходимостью. Есть мощные толчки, импульсы происходящего, и они не спонтанны. Это технология. В основном причины этой тенденции объективны. Но, конечно, есть люди, которые организуют изменение ценностей и установок общества. Кстати, эти люди, как правило, считают, что технология – вещь неизбежная и объективная. Они считают, что технология – это непременно положительное явление, это так называемый прогресс. Поэтому искренне полагают, что всё, что происходит, имеет законные основания уже по той простой причине, что происходит. Это Гегель в чистом виде: всё, что реально – рационально. Поэтому они уверенно идут в направлении происходящего, по течению, так сказать. А после ищут объяснение, толкование происходящему: поскольку это произошло в реальности, это надо оправдать, объяснить.
Если причин происходящего они не видят, то придумают. Процесс именно такой. И такое отношение имеет массовый характер.
– Предсказатели прошлого.
– Да, именно так. Здесь есть, о чём поразмышлять. Между прочим, все левые – люди такого рода. Это парадоксально: все прогрессивные силы 20 века, за редкими исключениями, полностью поддавались этому соблазну: считать, что всё происходящее – движение вперёд. Среди них и мои друзья, которых я знаю много лет, журналисты, с которыми я знаком. Был
